Одним из погибших был Абду-кадыр, другим — бачкаконский бедняк-земледелец. Их лошади стали добычей солдат.
Согласно приказу Восэ, Абдукадыр должен был при появлении солдат Саидкула лишь раз выстрелить из охотничьего ружья, открыть место своего нахождения и умчаться, не вступая с врагами в схватку. А Абдукадыр, поступив по-своему, погиб мученической смертью. Все же его группа, хоть и ценой гибели вожака и еще одного товарища, выполнила задачу: отряд Саидкула был задержан почти на два часа...
В это время Восэ со своими людьми спокойно двигался к ущелью Мазар-и-Додарак. В это узкое ущелье он въехал лишь на какой-нибудь час раньше тысяцкого и после пятой, последней молитвы, совершаемой перед сном, часа через полтора после захода солнца, уже в полной тьме затаил в засаде своих всадников.
Ущелье от селения Сатальмуш отделяет гряда низких холмов, дорога проходит под углом между двумя из них, как под крытыми воротами «гуломгардиш» (называемыми так по месту между воротами и дверью в дом, где начинались внутренние покои владельца и дальше которого в --старину вход слугам-рабам был запрещен).
Перед въездам в этот природою созданный «коридор рабов» Восэ оставил в засаде группу Сайда Али с тем, чтобы она оказалась в тылу тысяцкого Саидкула, когда он,
выехав со своим отрядом из обступивших его холмов, свернет в сторону Мазар-и-Додарака.
Двух охотников, вооруженных берданкой и бухарским фитильным самопалом, Восэ поместил на вершине бугра, приказав им стрелять по Саидкулу, как только тот въедет в ущелье. Неожиданными выстрелами надо было привести врагов в замешательство, быть может даже создать панику. Восэ условился с Саидом Али о том, что выстрелы эти !гот воспримет как сигнал к нападению из засады на солдат тысяцкого и, выскочив на них с тыла, поведет с ними бой врукопашную.
Сам Восэ со своими конниками, проехав ущелье шагов на четыреста, засел в густой роще.
После того как Сайд Али схватится с солдатами врукопашную и, следовательно, те будут лишены возможности применить огнестрельное оружие, Восэ должен выйти из засады и напасть на противника с противоположной стороны ущелья.
По плану Восэ, солдатам тысяцкого, запертым с двух сторон ущелья, было не избежать разгрома.
Никто не учил маслодела Восэ хитростям военной науки, но ему помогали приходные сметливость и ум, то чувство ответственности, какое пришло к нему, когда народ поставил его во главе восстания.
Ночь была не слишком темной. Звезды сверкали, смутно виднелись и холмы, и скалы, и крупные камни в ущелье, и деревья, и вьющаяся между ними дорога. Плотно затянув свои пояса, приготовив к внезапному нападению ножи и палки, повстанцы в своих укрытиях между камнями и за деревьями пытливо всматривались в даль ожидая появления отряда.
Не прошла еще и первая половина ночи, как горный ветерок донес топот конских копыт, надвигающийся со стороны Сатальмуша. Через несколько минут из-за холмов выехали четыре всадника — головной дозор Саидкула.
Сайд Али наблюдал за ними из своего укрытия. Они проехали в ущелье мимо него, ничего не заподозрив, не почуяв опасности.
Вслед за ними в ущелье втянулся весь отряд Саидкула. Во главе отряда, за Комком Глины, ехали двое верховых, держа палки с надетыми на их концы головами погибших повстанцев. Сайд Али и его люди поняли, что
это — отрезанные головы очередных жертв тысяцкого, но в темноте не могли узнать, чьи именно.
Сайд Али внимательно вслушивался и с сильно бьющимся сердцем ожидал звука условленных выстрелов. Но охотники Восэ молчали. Тысяцкий со своим отрядом проехал вперед, удалился уже шагов на двести, но сигнала к нападению все не было. Сайд Али, теряя терпение, не знал, что делать. С каждой секундой враг удалялся от него.
Вдруг одна из лошадей группы Сайда Али заржала, разорвав тайну ночи. В ответ из засады Восэ — из рощи у мазара — тоже раздалось громкое ржанье коня. Солдаты сразу встревожились, остановились, прислушиваясь. К этой минуте они уже были в каких-нибудь ста шагах от засевшей в роще группы Восэ.
Восэ был чрезвычайно встревожен молчанием охотников на вершине бугра и бездействием Сайда Али. У него сердце упало, едва он подумал: уж не испугались ли и не сбежали охотники, а за ними и сам Сайд Али? И еще ему в голову взбрела нелепая, суеверная мысль: не заколдовал ли его людей этот Комок Глины?
Пользуясь подаренным ему временем, тысяцкий быстро поставил пять или шесть солдат за придорожными камнями, а основную часть своих конников выстроил по двое„ двумя цепочками, и, приказав им обнажить сабли и соблюдать осторожность, двинул их к роще. Сам, с саблей наголо, поехал медленным шагом впереди солдат.
Восэ понял, что его отряду угрожает смертельная опасность, почувствовал, как страх, подобно черной змее, ползет среди его людей. Спасти положение могла только лихая атака, которой следовало опередить нападение врага: солдаты подходили полупетлей, намереваясь окружить рощу. И когда они приблизились на сорок — пятьдесят шагов, Восэ с мыслью «Будь что будет!» выскочил на коне ЕР закричал своим людям:
— Вперед, друзья! Смерть мангытам!
Сорок всадников с криками, размахивая палками, вырвались из темной рощи. В мгновение все перемешались с бойцами Саидкула. Заварилась рукопашная 'схватка. Стук палок, звон коротких сабель и шашек, топот, нервное ржанье коней взорвали тишину ущелья. Несколько всадников сразу упали с коней.
Сайд Али, услышав клич Восэ, выскочил со своими
всадниками из засады и поскакал с саблею наголо ущельем к мазару.
В середине ущелья солдаты, поставленные тысяцким за камнями, открыли по скачущим всадникам огонь в упор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146