Тут Шо Мухаммеду пришла в голову мысль: «А ведь, пожалуй, было бы хорошо, если б он постарался занять трон эмира». И того, чего Шо Мухаммед сначала опасался, он теперь захотел всей душой: попытку Остонакула захватить трон Абдул Ахад легко мог бы с вооруженной помощью туркестанского генерал-губернатора подавить, и уж конечно тогда самого Остонакула он уничтожил бы. Вот тогда Шо Мухаммед сразу и навсегда был бы избавлен от своего опасного соперника.
С целью пощекотать самолюбие и тщеславие Остонакула он с коварной любезностью произнес:
— Вы, защитник справедливости, действительно достойный и благородный человек.
Остонакул вопросительно взглянул на него.
— Поскольку вы приехали в столицу с немалым воинством, да еще и с обозом, в Ширбадане безрассудные люди обеспокоились, стали говорить, что, может быть, правитель Шахрисябза прибыл, чтоб захватить эмирский престол... Ведь то, что вы первенец покойного прежнего эмира и старший брат ныне умирающего, известно и вашему покорному рабу, и кое-кому еще!..
Перестав перебирать четки, Остонакул как-то беспокойно посмотрел кушбеги в глаза.
— Да, это известно,— повторил Шо Мухаммед.— Поэтому, если, допустим, с вашей стороны и было бы проявлено что-нибудь, но чем думают безрассудные люди, никто этому не удивился бы. Однако ваши самолюбие и благородство столь высоки, что вы не только никогда не
помышляли о подобном, а, напротив, имея в виду интересы государства и покой подданных, в эти дни, когда наш охраняющий равновесие державы высокий повелитель покидает престол и этот тленный мир, вы, сочувствуя счастливому престолонаследнику, поддерживаете его...
Но и этот витиеватый шахматный ход ничуть не помог Шо Мухаммеду в его игре. Вместо ожидаемого кушбеги ответа, «приоткрывающего завесу», Остонакул вдруг насмешливо улыбнулся и проговорил полушутливо-полусерьезно:
— Оплот державы! Если у других гостиные — это только гостиные, то у вас она еще и место для зрелищ. Только этот сидящий перед вами несмышленый бедняк никак не может понять, почему его, старого человека, делают здесь предметом для обозрения?
Кушбеги смутился, почувствовав себя побежденным; голова его стала мелко трястись.
Дело в том, что под потолком гостиной, над второй дверью, которая вела во внутренний двор дома, виднелся тусклый просвет. Во время разговора Остонакул заметил, как за стеклом там скользнула тень и затем стала различимой женская голова. Она то появлялась, то скрывалась. Шо Мухаммед, сидевший спиной к входу, не видел просвета. А удивленный гость, исподволь наблюдая, вспомнил: как-то давно ему рассказывали об этом оконце, устроенном Шо Мухаммедом для того, чтобы во время приема иностранных послов или других важных гостей жены и дочери его могли тайно смотреть на них. Это тоже было одной из странностей старика.
Но сегодня подсматривание в тайное оконце было не просто любопытством женщин. Когда кушбеги привез Остонакула из Ширбадана в город, хитрый и любознательный сын премьера — государственный казначей Мухаммед Шариф — узнал, что отец намерен встретиться с гостем наедине. Он приказал одному из своих близких пойти в дом отца и предложить его дочери — сестре Мухаммед Шарифа, чтоб та подслушала их разговор и запомнила все, что услышит. Старшая дочь премьера была заодно с братом и не раз выполняла такие его поручения. Сын не очень-то доверял отцу, считая его слишком осторожными непредусмотрительным; он намеревался сам вступить в борьбу с Остонакулом, если в этой борьбе отец проявит слабость.
Набравшись спокойствия, кушбеги наконец так ответил своему гостю:
— Ничего не случилось, мой досточтимый друг! Я давно, запретил моим домашним заглядывать в это оконце, но только, когда они ходят по двору, их тень падает туда. Не обращайте на такой пустяк внимания.
Но это объяснение хозяина дома не устранило возникших неловкости и холодка. Беседа, и так не теплая, теперь совсем не клеилась.
Сославшись на необходимость нанести визит жене эмира—матери Абдул Ахада, Остонакул встал с места.
Прощаясь с хозяином дома у порога двери, он, будто внезапно вспомнив, сказал:
— Пусть это останется между нами, но я слышал, якобы генерал-губернатор прислал престолонаследнику секретное письмо, в котором рекомендует ему после восшествия на престол уволить некоторых крупных чиновников и назначить на их место знающих и способных людей из своего рода. Вы не слышали об этом?
Остонакул этой только что пришедшей в голову выдумкой хотел вызвать в душе соперника тревогу. Кушбеги побледнел. Упоминание о «знающих и способных людях» кольнуло его особенно чувствительно: Шо Мухаммед был неграмотным! Слова Остонакула походили на правду: в те дни начальник строительства Закаспийской железной дороги генерал-лейтенант Анненков, выехав из Ташкента в Чарджоу, по пути остановился в Кермине, где виделся с Абдул Ахадом, беседовал с ним наедине. Может быть, действительно наследнику было письмо от генерал-губернатора Розенбаха? Коварный Остонакул и в Кермине, конечно, имеет лазутчиков, он в курсе событий, происходящих в крепости тамошнего правителя.
Шо Мухаммед удержал себя от излишних вопросов, а чтобы показать, что и сам не лыком шит, скрыв свое беспокойство, вымолвил:
— Я слышал об этом... По-вашему, каких крупных чиновников имел в виду генерал-губернатор?
Откуда мне знать? — лукаво ответил Остонакул.— Наверное, он имел в виду таких, как мы с вами, состарившихся чиновников.
Останив таким образом своего соперника в тревоге и волнении, Остонакул ушел.
Спустя четверть часа в гостиной появился государственный казначей Мухаммед Шариф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146