Поздним утром перевал казался уже утомленным путникам столь же далеким. Все было тихо вокруг, и ничто не предвещало беды. Давая отдых коню и себе, они приостановились у истока
горного родника, прильнули губами к чистой воде, намочили хлеб, взятый в доме Назира...
И в эту минуту увидели двух показавшихся внизу на горном склоне всадников,— те исчезли было за холмом и опять показались, теперь близ тропинки, ведущей к роднику. Острые глаза дарвазской девушки сразу узнали одного из них, и сердце ее упало:
— Отец!
Восэ не хотелось верить, но, вглядевшись, и он узнал Наимшаха: тот верхом на лошади, со знакомой Дноргуль белой отметиною на лбу, приближался к ним по тропинке, вьющейся между холмом и каменистым ложем ручья. Всадники , их тоже увидели: Наимшах, обернувшись к ехавшему следом спутнику, что-то сказал ему, оба ударили по крупам лошадей плетьми...
Восэ не побоялся бы никакой опасности, если бы она угрожала только ему. Но в эту минуту он побледнел: что, если Наимшах будет мучить свою дочь?
— Не бойся, Восэ! — с поразившим Восэ спокойствием сказала девушка.— Стой молча. Перенесем все, что нам суждено.
Удивительная сила духа Аноргуль, готовой без боязни встретить самое плохое, что захочет ей принести судьба, влила мужество и в тревожное сердце Восэ.
Наимшах быстро подъехал, сошел с коня, отдал повод своему спутнику и, с плетью в руке, взбешенный, сыпя ругательствами, подбежал к Восэ, закрывшему собою девушку.
— Попался мне в руки, ублюдок, вор!
Наимшах размахнулся и что было силы ударил плетью, целясь в лицо Восэ. Тот поднял руку, и удар пришелся по его локтю. Наимшах успел дважды ударить плетью по спине отвернувшуюся Аноргуль. Восэ бросился на ополоумевшего от ненависти отца, крепко схватил его руку с плетью:
— Не трогайте ее, она не виновата! Если собираетесь бить, то бейте меня!
— Я тебя не стану бить, я тебя убью. Твоя кровь мне шариатом разрешена! — закричал Наимшах и, вырвав свою руку из цепких пальцев Восэ, принялся стегать его плетью. Лоб и локоть Восэ обагрились кровью. Спутник Наимшаха — человек в чалме и с окладистой бородой тем временем спешился и привязал лошадей к кусту. Тут он подошел к Наимшаху и оттащил его от Восэ:
— Оставь его, Наимшах! Наказание ему даст правитель!
Восэ со связанными за спиной руками посадили на его же коня, ноги привязали к стременам. Он не сопротивлялся. Наимшах сел верхом на свою лошадь, усадив позади себя Аноргуль. Его спутник повел коня Восэ в поводу, и все четверо, удаляясь к северу от перевала, стали спускаться к широкой долине Сари-Хосора, где в селении Шахидон жил сари-хосорский миршаб. Восэ и Аноргуль были пойманы не на территории Ховалингского тумена, а Сари- Хосорского!
Предположение сметливого Назира оказалось правильным. Наимшах после бегства Аноргуль и Восэ тотчас же пустился за ними в погоню, приехал прямиком в Дара-и- Мухтор. Не найдя их в доме Шакара, он поспешил в Хо- валинг, пожаловался тамошнему миршабу. Тот догадливо предположил, что если беглецы не найдут убежища в другом бекстве, то, путая след, поедут круговым путем через Сари-Хосор, и потому дал Наимшаху в спутники своего бородатого стражника с приказанием отвезти беглецов к миршабу того тумена, на территории которого они будут схвачены, то есть либо к нему в Ховалинг, либо к миршабу Сари-Хосора.
Селение Шахидон расположено между Сари-Хосором и Афарди, где живет в своем доме охотник Назир. Присутствие в том доме миршаба обозначено врытым в землю столбом, окольцованным железным хомутом с несколькими железными цепями, к которым прикручивают преступников. К этому столбу, в компанию к двум уже посаженным здесь на цепь людям, подвели «похитителя девушек» — Восэ, скрутили ему руки, навесили на наручники замок. Коня Восэ сари-хосорский миршаб задержал у себя: он знал, что родственники задержанного придут к нему в поисках лошади, и тогда он взыщет с них в десятикратном размере расходы на ячмень и сено.
А вот Наимшах не предугадал кое-чего, что поставило его в не менее трудное положение, чем побег дочери: бородатый спутник Наймшаха — стражник ховалингского миршаба — потребовал от него десять тенег:
— Уже два дня я с тобою вожусь, поймал вора, вернул
тебе твою девчонку, так изволь уплатить мне то, что полагается за услуги!
Но где бедному дарвазцу взять деньги? Месяцами и годами не имел он такой крупной для него суммы!.. Стражник задержал на постоялом дворе в виде залога лошадь Наимшаха: «Принесешь десять монет, возьмешь лошадь!..» И светлый день показался Наимшаху тьмой. В полном отчаянии он нашел один-единственный выход: развязав узел своей дочери, объявить окружающим, что готов продать ее сменное платье, платок, поношенную обувку. Среди постояльцев заезжего двора покупатель нашелся. После долгого торга, увещаний, упрашиваний, ожесточенных споров одежда Аноргуль была продана за восемь те- нег, и чуть ли не все постояльцы, обступив бородатого стражника, уговорили его пожалеть старика по его безысходной бедности, согласиться принять восемь монет вместо десяти...
Наимшах остался ночевать на заезжем дворе, а содержатель двора, оказавшись добрым человеком, послал Аноргуль на женскую половину дома, к своей жене. Несчастная девушка, уткнувшись там лицом в угол комнаты, заливаясь слезами,, отказалась отвечать на расспросы жены содержателя двора и не стала ничего есть. Потом вдруг перестала рыдать, направилась к двери, выбежала во внешний двор.
Встревоженная жена содержателя поспешила за ней:
— Куда ты идешь?
— Я на берег речки пойду, умоюсь,— не оборачиваясь, но очень спокойно ответила Аноргуль и торопливо, вдоль глубоко врезанной в берега реки Шурак, пошла к речке Булугри, протекавшей .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146