Одного вот я взял без проверки, а он оказался вором. Кроме того... этот человек направляется в Шахрисябз, а мне нужен табунщик до самой Бухары.
— В Бухару едут через Шахрисябз,— спросил Восэ,— или по другой дороге?
— Шахрисябз остается в стороне,— ответил старшина рынка и, указав на своего гостя, добавил: — Они после Гузара свернут налево, дорогою к Карши, а шихрисябзская дорога повернет направо. Если ты хочешь наняться табунщиком, то должен доставить лошадей этого человека до самой Бухары. А если ты в Бухару ехать не собираешься, а думаешь на середине пути повернуть к Шахрисябзу, то ты и вообще не нужен.
— Хорошо, если хозяин возьмет меня табунщиком, то, так и быть, доеду до Бухары,— сказал Восэ.— Доставлю лошадей в Бухару, сам вернусь в Шахрисябз.
— Если так,— староста посмотрел на Мирзо Акрама,— то это как раз то, что требуется!
Мирзо Акрам -молчал: другого табунщика тут не найдешь, а этому можно ли верить? Если он богобоязнен и
набожен, то, пожалуй, воздействовать, на него можно... И, к удивлению Восэ, он задал неожиданный вопрос:
— А условия веры ты знаешь? А ну-ка скажи: «Свидетельствую...
Восэ, озадаченный, молчал.
— Вот видите! —- сказал кори старосте. — Эти люди считают себя мусульманами, но ничего из религиозных предписаний не знают!.. А ты, мужчина, молишься когда-нибудь или нет? — высокомерно обратился он к Восэ.— Постишься?
— Досточтимый! — подумав, ответил Восэ.— Я и молюсь, и пощусь, когда положено. Знаю и условия веры. Но сейчас, почтенный, я к вам пришел не затем, чтобы доказывать мое правоверие, я пришел наниматься в табунщики. Если хотите...
— Ты не обижайся на вопросы этого господина,— прервав Восэ, сказал староста,— такую должность он занимал в Кабадиане — проверял чистоту правоверия мусульман, а тех, кто позабыл бога, наказывал кожаной плетью «дарра».
— Разве и меня собираются наказывать кожаной плетью «дарра»? — усмехнулся Восэ.
Староста и служка, подававший чай, рассмеялись. Мирзо Акрам насупился, слова и усмешка старосты ему не понравились. Но Восэ заговорил тоном очень серьезными убежденным:
Мы, почтенный, народ простой, люди грамоте не обученные. Что-нибудь из предписаний священных книг можем и не знать, да и но все слова молитв помнить можем. По у нас есть истинная вера, есть честь. Мы не воруем, не притесняем слабых, не берем чужого, не прелюбодействуем и не говорим неправды. Честно едим свой хлеб! Я только скажу вам, почтенный: если вы, не зная человека, не ведая о нем ничего, полны к нему подозрений, то это тоже не по правилам мусульманства!
Высказав это с гордостью и достоинством, Восэ поднял мешок, оставленный им на краю террасы, и ушел.
— Вы напрасно его- обидели, досточтимый! — с упреком в голосе, тихо произнес староста, когда Восэ скрылся за поворотом улицы.— Он показал себя человеком правдивым, добросовестным и набожным, сам бог такого по послал вам. Где вы найдете лучшего табунщика? Оставьте уж! Вам дело нужно, а вы... Эх!..— И, хлопнув своего служку по плечу, староста приказал: — Вставай! Беги за ним!
Мирзо Акрам и староста в молчании ждали возвращения Восэ, а когда служка привел его, Мирзо-кори, смягчив свой тон, сказал:
— Так уж!.. Жалею тебя — тебе заработать нужно!., Я беру тебя в табунщики, но нужны два человека, которые знали бы тебя и могли бы за тебя поручиться.
Староста с крайним неудовольствием глянул на своего мнительного гостя. Перехватив этот взгляд, Восэ, усмехнувшись, ответил:
— У меня поручителей нет, почтенный!
— Разве тут у тебя нет знакомых?
— Нет.
— Ну... допустим, нет здесь, в Янги-Базаре... А в Душанбе? Или в Гиссаре?
— В Душанбе есть.
— Кто он, этот знакомый твой?
— Один водонос бездомный из Ховалинга.
Не позволяя себе заметить насмешку, Мирзо Акрам произнес наставительна:
— Что он собой представляет, какой-то бездомный водонос, чтобы еще ручаться за кого-нибудь? Для него самого нужно еще искать поручителя!
— Почтеннейший! За него поручиться мог бы я. Но раз вы мне не верите, а водоноса не считаете за человека, то... какой может быть разговор? — Восэ снова вскинул мешок на плечо, повернулся к порогу, но староста задержал его и сказал своему гостю:
— Поручителем за табунщика буду я сам!
Весь дальнейший разговор староста от имени гостя повел сам. Он почувствовал, что Восэ человек мужественный и правдивый. Кроме того, он хотел как' можно скорее выпроводить своего скандального гостя и таким образом освободиться от него и от забот о его лошадях. Богатей Мирзо Акрам согласился нанять Восэ, но завел спор о плате, не соглашаясь платить, больше четырех монет в день. Но уход за пятнадцатью лошадьми в день, по всем обычаям, стоил в три раза больше. Восэ, хоть и очень нуждался, не хотел продавать свой труд по такой дешевке. После долгих пререканий староста уговорил, богатея оплатить поденный уход за каждою лошадью половиной монеты, всего это получалось семь с половиной тенег в день.
Хозяин согласился, когда приедут в Душанбе, выдать Восэ однодневный заработок. Все остальные деньги Мирзо Акрам обещал выплатить табунщику в Бухаре.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На рассвете следующего дня отправились в путь. Во главе каравана, на сером в яблоках коне ехал Мирзо Акрам. На вороном жеребчике следом за хозяином — его слуга, племянник Нияз. Позади послушно шагали все прочие лошади, повинуясь окликам и понуканиям Восэ, замыкавшего караван верхом на сильном скакуне светло-каштановой масти. Восэ одним только голосом да изредка щелканьем бича умело держал табун в караванном строю, вспоминая навыки, приобретенные в юности, когда однажды год проработал у кангуртского бая Ходжамурада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146