Назир-богатырь хмуро с ног до головы оглядел Саид- Мергена:
— Если б я знал, что ты, брат, такой трусливый, ни за что не поднял бы тебя из ущелья Раджабфакир.
— Ну хорошо, я трус, а ты храбрый, говори, а я послушаю! — рассердился Саид-Мерген.— Что прикажешь нам делать?
— Я согласен с мнением Одины,— глядя на Восэ, молвил Назир.— Пойдем в Ховалинг, снова подготовимся, будем продолжать дело.
В это время на повороте тропинки, вьющейся вдоль ущелья, показались трое неизвестных мужчин. Постовой привел их к Восэ. Все трое были босы, полуодеты, истерзаны. Из их объяснений выяснилось, что они — пришельцы из Куляба, остались в Бальджуане, не сумели выбраться из города вместе со своими товарищами, а позже, когда город был уже занят, все-таки выбрались. С большим интересом Восэ, его друзья, а затем и собравшиеся вокруг них повстанцы слушали то, что рассказали эти трое о положении в Бальджуане. Когда оголтелая орда локайцев Тугая растеклась по городу, занявшись грабежом, между ними и солдатами правителя вспыхнули распри, драки. Не удовлетворяясь награбленным в городе, локайцы и часть солдат кинулись в пригородные селения — тащить у жителей, что ни попало под руку.
Кончив свой рассказ, трое кулябцев умолкли.
Все смотрели на погруженного в глубокое раздумье Восэ, все ждали: что же он теперь скажет?
Восэ вдруг вскочил, яростно крикнул:
— На коней, друзья! Ризо, лошадь мне!.. Эй, народ! Кто хочет со мной — за мной! Кто не хочет — свободен, как ветер!
Но разве в этой толпе, среди тысячи восставших против насилья, нашелся бы хоть один, который по первому зову Восэ не захотел бы идти за ним? Разве не отдали эти люди свою волю во власть Восэ?
Толпа, еще несколько минут назад унылая и пассивная, воспламенилась мгновенно. Усталости будто и не бывало. Те, у кого были лошади, кинулись к ним, вскочили в седла. Те, у кого были только палки, схватились за них так, словно это было самое грозное оружие...
Толпа сразу стала сплоченным отрядом, и отряд этот бодро, решительно двинулся вслед за Восэ.
К концу дня, уже в темноте, дошли до выхода из ущелья, остановились. Восэ с несколькими спутниками прошел вперед к берегу реки. Оба берега были спокойны. Нарушаемая только монотонным шумом воды, тишина царствовала здесь, журчанье и лепет струй лишь углубляли впечатление полного, всеохватного покоя.
По ту сторону реки, в городе, не было никакого движения, не виднелось ни единого огонька, город казался вымершим.
Но вот донесся едва слышный голос муэдзина, призывавшего к ночной молитве, только звук этого голоса свидетельствовал о том, что в городе есть люди и жизнь. Призыв кончился, и снова воцарилась глубокая тишина.
Оставив на берегу постовых, Восэ вернулся к повстанцам, отдал приказ двигаться. Все тронулись в путь.
Повстанцы были уверены, чью им предстоит, не выдавая себя, в темноте быстро перейти реку, напасть на город и крепость. Но Восэ повернул их по берегу Сурхоба к югу. Приказал — без звука, спокойно идти вдоль течения, а сам быстро опередил их и возник перед ними только километра через два, там, где заросли тала и густые деревья вплотную подступали к реке.
Здесь, под защитой деревьев, он остановил повстанцев и стал переводить всех через реку. За час все благополучно перешли на правый берег. Людям казалось ясным, что теперь по широкой правобережной дороге их повернут обратно и Восэ поведет их в ночную атаку на город. Но он молча повел их в прежнем направлении, на юг,— не к Бальджуану, а к Кангурту.
Мысль о том, чтобы вместо ночного нападения на Бальджуан двигаться к Кангурту, пришла Восэ тогда, когда он один, выйдя на берег Сурхоба, вглядывался в кромешную тьму и вслушивался в слабо доносившийся призыв муэдзина. Ему показалось рискованным начинать дело, не зная действительного положения в городе и крепости, не имея представления о силах противника. А вот Кангурт в эту ночь был наверняка пуст, все солдаты, которые собирались в нем,— теперь в Бальджуане, поэтому взять Кангурт будет легко. А взятие этого городка поднимет дух повстанцев, привлечет местное население к борьбе на стороне Восэ. Кроме того: если случится так, что наместник Гиссара Остонакул двинет свое войско на Бальджуан и ему удастся преодолеть Вахш, а затем сломить оставленный там заслоном отряд Назима, то всем гиссарцам непременно придется на пути к Бальджуану пройти Кангурт. Вот тут-то Остонакул в этом случае и напорется неожиданно на укрепившиеся и вдохновленные успехом силы повстанцев и, вполне вероятно, подвергнется разгрому.. А Мирзо Акрам. . да пусть он теперь управляется со своими разбойниками — локайцами Тугая! Как только Тугай насытится грабежами и насилием, он тотчас вернется в Куляб. В Бальджуане же местное население, выведенное из терпения, но до времени покорное своему правителю, выйдет из повиновения, восстанет, и тогда — если Восэ суждено успешно закончить поход на Кангурт — нанести поражение Мирзо Акраму и скинуть его с поста
правителя окажется не так уж трудно. Обо всем этом Восэ поведал друзьям на пути к Кангурту. Те пришли в восхищение от плана своего предводителя и, свернув от реки по тропе к перевалу Кок, двигались на Кангурт ускоренным маршем, полные веры в победу.
По дороге, возле села Кара-Камиш, Восэ приказал Ризо с двадцатью спутниками держать направление дальше на запад — к Вахшу, в Туткаул.
— Гоните лошадей, нигде не останавливайтесь,— наказал он Ризо,— пока не сомкнётесь с Назимом. Скажи ему: «Восэ приказал, если прибудут гиссарцы, дерись с ними, насколько хватит сил. Хитростью, любою уловкой не пускай их через реку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146