— Потолковали? Что говорит эта ишачья голова?
Старик рассказал сыну об опасных намеках и язвительных усмешках Остонакула. Казначей растревожился не на шутку.
— Полагаю, все ясно! — заключил он.— Этот смиренный, с поджатыми губами, любезник, не нашего рода, не нашего племени... ящер!.. Да, именно ядовитый ящер!.. Сговорился против нас с губернатором и даже, может быть, с самим наследником. Губернатор-то ведь его знакомый. Теперь, пока не поздно, надо разрушить его планы!..
— Как ты разрушишь?
— Надо каким-либо образом склонить Абдул Ахада в нашу сторону и опорочить Остбнакула в его глазах. Если мы сумеем это сделать, значит, выиграли, не сумеем — проиграли.
— Ну хорошо, а как, по-твоему, мояшо овиноватить Остонакула в глазах престолонаследника?
— Я сегодня, сразу же, вот сейчас, отправлюсь в Кермине. Повидаю наследника, скажу, что Остонакул что-то замышляет, по-видимому собирается, как только умрет эмир, захватить цитадель, воссесть на троне.
— Незрелая у тебя мысль, сын мой. Все равно нельзя скрыть твой отъезд в Кермине. Как только Остонакул узнает о твоим отъезде, он заподозрит тебя в недобром и, возможно, сам отправится к Абдул Ахаду. Да и эмир еще жив, неизвестно, когда умрет.
— Не сегодня-завтра умрет!
— А если не умрет?
Никак невозможно, чтобы он не умер.
— Говорят, одно дело болезнь, а другое — смерть.
Ну хорошо, а что же мы в таком случае будем делать? Остонакул, как паук, будет плести днем и ночью свою вражью паутину, а мы будем спокойно смотреть на него, что ли?
Взглянув на полуоткрытую дверь, Шо Мухаммед сказал:
— Закрой дверь!
Мухаммед Шариф встал и тихонько закрыл дверь.
— У меня есть задумка,— прошептал старик.— Едва омир умрет, я погоню в город надежного десятского, чтобы он прежде всего примчался к солдатам Остонакула и сказал им: «Страна — без падишаха, казна — без хозяина, кто что возьмет —то его!» Солдаты Остонакула, конечно, тут же кинутся к цитадели. Я заранее предупрежу начальника артиллерии, чтобы он держал войско наготове, и, как только шахрисябзцы нападут, он быстро их подавит и устранит. Потом мы сообщим о происшествии престолонаследнику, скажем, что шахрисябзцы по приказу Остонакула пытались захватить цитадель и посадить на трон своего правителя, но мы, узнав об этом, сразу разгромили их, привели к смирению. Ну как? Нравится?
Улыбнувшись, сын поцеловал руку старика:
— Славно, отец! Ей-богу, если есть еще в стране два проницательных человека, один из них — вы! Мы этой вашей стрелой поразим сразу две цели: и Остонакула уберем, и нового эмира сделаем' на всю жизнь обязанным нам.
После полудня высокопоставленные отец и сын, выехав верхом из цитадели, направились в Ширбадан.
Миновав Каршинские ворота, на выезде из Бухары они встретились с небольшой группой солдат, располагавшихся среди деревьев у дороги. Кушбеги встревожило: что это за солдаты и почему они здесь? Двое солдат откуда-то тащили барана, другие на углу рощицы копали землю, чтобы устроить очаг, остальные сидели на траве у поливной канавы, пили чай.
Шо Мухаммед спросил простоватого десятского, похожего на туркмена, кто они и чем заняты. Десятский ответил, что они стрелки при правителе Шахрисябза, и только что проводили его в Ширбадан, а теперь, отдохнув немного и позавтракав, поедут к себе в лагерь.
Такой ответ Остонакул приказал давать в утренние часы всякому, кто спросит, кто они и почему здесь. А в вечерние часы — говорить, что ждут возвращения своего правителя.
В действительности же их правитель преследовал совсем другую цель...
Удовлетворившись ответом десятского, отец и сын спокойно продолжали путь...
Эмир Музаффар в тот день, четвертого числа месяца сафара 1308 года хиджары, утром лишился речи, а в ночь на пятое сафара (30 октября 1885 года) скончался.
В тот же час посланный тайным приказом кушбеги гонец, по имени Джаббар, погнал коня в сторону города,
в лагерь шахрисябзских солдат. Шахрисябзцы располагались лагерем перед городом у Самаркандских ворот. Кушбеги хорошо знал, что все эти солдаты набраны из грабителей и разбойников и по первому сигналу охотно кинутся грабить и убивать...
Несколько человек из особо близких к эмиру людей подняли вопли и стоны, но Остонакул приказал своим слугам арестовать их и заключить в подвал дворца. Он решил любым способом скрыть от народа смерть эмира до прибытия из Кермине в Бухару Абдул Ахада, чтобы избежать каких бы то ни было провокаций в столице.
Остонакул потребовал к себе письмоводителя, тот, явившись с чернилами и тростниковым пером, приготовился писать все, что ему будет приказано. Но Остонакул, велев ему встать из-за стола, сам сел и начал писать Абдул Ахаду сообщение о смерти его отца. Написал, что если Абдул Ахад сидит, то чтобы встал, а если стоит, то сел бы на коня и как можно скорее прибыл в столицу. Скрепил письмо своей печатью и печатью министра двора и, свернув трубкой, положил в изящную коробочку, напоминающую пенал. Затем, соединив и прихватив сургучом колечки длинного деревянного футляра, в который вкладываются подобные донесения, он вручил футляр своему начальнику караула. Тот сунул его себе за пазуху и в сопровождении десяти солдат направился в Кермине.
Рано утром Остонакул приказал вынести покойника и положить его па эмирскую арбу.
Когда покойника поместили под тейтом арбы, украшенной шелковыми покрывалами, коврами и атласными одеялами, Остонакул, надев парчовый халат и белую шерстяную чалму скончавшегося эмира, вышел из дворца. Придворные в первую минуту пришли в волнение, сердца у них забились учащенно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146