Взяв в руки бразды правления на время болезни эмира, Остонакул встал между ними и будущим эмиром.
Чего хочет соперник? Составил ли он себе план действий? Вот этого министр двора не знал. На застекленной веранде дворца он краем глаза смотрел на Остонакула, старался угадать его замыслы. Но не легко было узнать тайны этого скрытного человека. Остонакул держался замкнуто, был неразговорчив.
Кушбеги строил различные догадки. «Правитель Шахрисябза, конечно, хочет занять мое место!»—думал он. А еще он беспокоился, как бы Остонакул после смерти эмира не захватил трон. Разве не свидетельствует об этом тот странный факт, что Остонакул прибыл из Шахрисябза не только неожиданно, но и с тремястами своих отборных головорезов солдат? В самом деле, от этого хитрого, коварного человека всего можно ожидать. Если у него есть намерения захватить трон, то основания для объявления себя эмиром у него найдутся: он —первенец прежнего эмира Назруллы и старший сводный брат Музаффара — обладает правом наследования.
Кроме того, у него немало сторонников и среди знати страны. Кстати, Остонакул и внешне очень похож на Музаффара: те же правильные хорасанские черты лица, те же карие глаза, не маленькие и не большие, та же бородка с проседью. Всем своим обликом Остонакул, как и Музаффар, больше похож на высокорослого худощавого муллу, чем на виднейшего вельможу мангытской династии. Это сходство еще больше подчеркивают четки, которые он постоянно перебирает в руадх. Внешнее сходство с эмиром в нужный момент и при некоторых обстоятельствах могло бы сослужить ему службу.
Вот обо всем этом думал Шо Мухаммед, министр двора.
У каждого человека есть свои тайны. Была своя тайна и у Остонакула, и вряд ли ее знает Шо Мухаммед, думал правитель Шахрисябза, ибо у эмиров не водится слишком откровенничать даже перед самыми доверенными людьми,
Остонакул родился от жены эмира — иранки; этого не знает никто, и потому никто не догадывается, что брат у Музаффара незаконный. Назрулла дал его матери развод, когда она была беременна, и передал ее своему чиновнику Аббас-бию. Женщина родила через семь месяцев после заключения второго брака. Сказали, что ребенок родился прежде времени, а в действительности 6н родился ровно через девять месяцев. Отец нашел .нужным подстроить так, чтобы ребенок считался сыном Аббасбия, но при этом он взял ребенка к себе во дворец и воспитал его. Поскольку Назрулла официально не признавал, что Остонакул его сын, другие лица, посвященные в эту тайну, тоже наложили на свои уста печать молчания. Возможно, эмир Назрулла, думая о том, что этот его первенец — иранского происхождения, заключил: фанатичные бухарцы-сунниты никогда не признают прав наследника за сыном, которого родила шиитка,— эти две ветви мусульманства непримиримо враждебны между собой.
Когда мальчик подрос, мать рассказала ему, чей он сын, но взяла с него клятву никогда не раскрывать этой тайны, пока сам отец не откроет людям ее. Бедная мать дрожала за жизнь своего ребенка, потому что члены семьи эмира могли отравить его, дабы устранить возможного в будущем претендента на престол.
Другая тайна Остоиакула относилась к его яхонтовым четкам,
В детстве отец приставил к нему в качестве учителя муллу-шиита, которого верующие почитали как святого. В 1868 году, когда Музаффар потерпел позорное поражение под Джизаком и, сдав царским войскам Самарканд, убежал в Кермине, этот самый учитель, сочтя момент подходящим для свержения Музаффара и утверждения на престоле своего высокородного ученика, впервые рассказал Остонакулу, что истинный его отец — покойный эмир Назрулла и что сам Остонакул, как старший брат Музаффара, имеет право наследования; он должен поднять мятеж, свергнуть Музаффара и занять вместо него престол...
Остонакул понял, что учитель знает о его тайне, а раз тайну знают два человека, то это не не тайна. И тогда он выхватил обоюдоострый кинжал и ударил им старика в живот. Четки выпавшие из рук старика, он взял себе, ибо верил, что четки человека, причисленного к лику святых, обладают чудодейственной силой. Вот с того времени
и доныне, уже семнадцать лет, Остонакул не выпускает эти четки из своих рук...
Остонакула, внешне мягкого и благочестивого | а на деле требовательного, расчетливого и предусмотрительного, любили оба эмира, и Назрулла и Музаффар. Верно служа им, он достиг высших чинов и постов, стал влиятельнейшим человеком. В Шахрисябзе он железной рукой придавил всех подозреваемых в недовольстве эмиром главарей вольнолюбивого рода кенагасов и всяких прочих врагов Музаффара: одних убил, других заставил подчиниться себе. Что касается налогов и податей, то они взимались и в урожайные годы и в недород. Народ не так боялся эмира, как Остонакула. Сотни семей земледельцев и ремесленников становились нищими, умирали от голода, ограбленные чиновниками Остонакула. А набожный правитель тем временем дарил молельням, мазарам, муллам и шейхам сотни тысяч сребреников, строил пристанища для паломников в Мекке, Медине, Стамбуле...
Кушбеги Шо Мухаммед жил в Бухаре, в своем доме, на территории цитадели. Отделанная резьбою по гипсу гостиная в его доме одновременно служила приемной. Двери и окна ее выходили на длинную веранду. В большой нише гостиной стояло штук десять — двенадцать больших и малых часов, они тикали, словно состязаясь между собой. Это были подарки хозяину дома от иноземных гостей.
Встретив сегодня в Ширбадане Остонакула и сказав ему: «Давайте обсудим, как быть дальше», министр двора, стремясь что-либо у него выудить, пригласил его приехать в бухарскую цитадель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146