Безвыходное положение, страх всегда или рождают внезапно счастливую мы
сль, или же сковывают человека бездействием.
То же случилось и с Павлом.
Нащупав около себя огромный камень, он скатил его с шумом в реку, а сам при
таился ничком в кустах. Вслед за камнем, который дружинники приняли за бр
осившегося в реку Павла, посыпались стрелы, но прошло несколько мгновени
й Ц волны катились с прежним однообразным гулом, и дружинники, думая, что
Павел с отчаяния и срама, чтобы не попасться в их руки, бросился в реку и ут
онул, подождали некоторое время, чутко прислушиваясь, и возвратились к т
оварищам, решив в один голос: «Собаке Ц собачья смерть!»
Чурчила, убедившись, что поддался хитрому обманщику, решил не возвращать
ся на родину, а продолжать поход к намеченной ранее дружинниками цели Ц
замку Гельмст.
Под покровом ночи и Павел ползком, после ухода своих преследователей, вы
бравшись из прибрежных кустов, осторожно прокрался к лесу, по дороге, ука
занной ему рейтаром Вальдгуса фон Ферзена.
Он решил тоже направиться в замок Гельмст.
Зачем? Ц это была тайна его черной души.

V. Замок Гельмст

Замок Гельмст Ц цель дальнейшей ратной потехи наших новгородских друж
инников, принадлежавший, как мы уже знаем, рыцарю Иоганну Вальдгусу фон Ф
ерзену и сохранившийся до нашего времени, находится в Лифляндии, у исток
а реки Торваста, в миле расстояния от Каркильского озера, в котором, по пре
данию, находится будто бы несколько затонувших зданий.
В описываемое нами время он представлял собой неприступную твердыню. Ши
рокие стены его, поросшие мхом и плющом, указывали на их незапамятную дре
вность, грозные же в них бойницы и их неприступность, глубина рва, его окру
жавшего, и огромные дубовые ворота, крепкие, как медь, красноречиво говор
или, что он был готов всякую минуту к обороне, необходимой в те неспокойны
е, опасные времена.
Подъемный мост спускался лишь при звуке трубы подъезжавших путников и с
нова поднимался, скрипя своими ржавыми цепями, впустив в ворота ожидаемо
го или нежданного гостя.
Замок Гельмст славился на всю округу гостеприимством своего хозяина. Ст
олы этого редкого среди немцев хлебосола всегда ломились под обильными
и изысканными по тому времени яствами и винами.
Рыцарь Иоганн Вальдгус фон Ферзен был богат, чем не могли похвастаться о
стальные его товарищи по оружию, рыцари ордена меченосцев. Это богатство
сделало то, что он был избран гроссмейстером ордена, но оно же было причин
ой потери им этого сана Ц его обвинили в сношениях с русскими и в приняти
и от них подарков; было ли это результатом зависти или же имело за собой до
лю правды Ц осталось в глубине души фон Ферзена Ц души, впрочем, сильно о
скорбленной потерей почетного звания. Фон Ферзен всеми силами старался
вернуть его в свой род, и к общей ненависти к русским у этого бывшего гросс
мейстера прибавилась ненависть личная.
Он сам в минуты откровенности, после лишнего стакана вина, хотя и не призн
авал себя виновным в подкупе со стороны русских варваров, но все же делал
кой-какие намеки и не мог удержаться, чтобы не излить на них всю желчь сво
его развенчанного величия.
Ц С тех пор, Ц так обыкновенно он заканчивал свой рассказ о своем паден
ии, Ц как услышу я слово: «русский», какая-то нервная дрожь охватывает ме
ня. С тех пор поклялся я всем святым вредить этим заклятым врагам моим, чем
только могу, и твердо сдержу свое слово.
Эта ненависть к русским не помешала, впрочем, фон Ферзену дать приют в сво
ем замке бездомному сиротке-юноше, едва вышедшему из отрочества, русско
му по происхождению, но не помнившему ни рода, ни племени, по имени Григори
ю, искаженному среди немцев в «Гритлиха».
Приятели не раз упрекали фон Ферзена за его пристрастие к этому «русском
у щенку» и советовали переслать его на родину «на стреле», но владелец за
мка Гельмст настойчиво защищал своего любимца.
Ц Я так люблю его, Ц говаривал он, Ц да он же и выродился из всего русско
го, проживши столько лет у меня. Вы не знаете цены этому малому. Я нашел его
полу замерзшим и полунагим на самой русской границе; ему было тогда лет д
есять от роду; я приметил его, накормил, взял к себе на седло. Как он прижима
лся ко мне, сердечный, весь дрожа от холода. Я стал расспрашивать его, отку
да он. Из его слов я понял, что он бежал от какого-то бунта, что все его родны
е были перебиты. Куда же было деваться ему, сироте… Я оставил его у себя… М
оя дочь была только годом моложе его… Они вместе выросли, играя между соб
ой как родные, и даже зовут друг друга братом и сестрой. Он плел для нее кор
зинки из ивовых прутьев, ловил птиц силками, лазал по деревьям как белка, ч
тобы доставать из гнезда пташек и воспитывать их, как я их воспитывал. Ког
да же он возмужал, то стал держаться моего стремени Ц на звериной ловле у
смирял диких бегунов и гарцевал на них молодецки. А как он стреляет! Сшибе
т шапку с головы и волоска не тронет. Но что больше всего меня привязало к
нему Ц это то, что он не корыстолюбив: со своими не воюет, а когда других за
девали мы, он не пользовался грабежом; а однажды вышиб из седла врага, кото
рый уже занес меч над моей головой… Я ему обязан жизнью… да и Эмма моя люби
т его, как родного брата… Я не могу расстаться с ним.
Ц Это-то и худо, Ц пробовали задеть старика фон Ферзен с этой стороны,
Ц долго ли до беды, надо вовремя разлучить молодых людей.
Ц Нет, Ц возразил он, Ц моя Эмма Ц эта юная ветвь славного и могуществе
нного рода Ферзен Ц никогда не соединит свою судьбу с каким-нибудь подк
идышем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77