Товарищи и брат
ья мои, взгляните на эту гордую бабу. Кто окружает ее?.. Пришельцы, иноземцы,
еретики… Кто внимает ей? Подкупные шатуны, сор нашего отечества.
Ц Заклепайте его в кандалы и швырните на разщипку копий и мечей! Ц крич
ала в свою очередь Марфа, задыхаясь от злобы, своим челядинцам.
Ее крик был бы исполнен, если бы народ не уважал этого посадника, не раз до
казывавшего ревностную приверженность отечеству.
Марфа, увидя, что слова ее не оказывают действия, умолкла.
Замолчал и Кирилл.
Ц Что нам теперь делать и с чего начать? Ц спросил тысяцкий Есипов.
Феофил, сидевший до сих пор с поникшей головой, поднял ее и проговорил:
Ц Сами виноваты вы; великий князь вправе обрушить на головы ваши мстящу
ю десницу свою; смиритесь и дастся вам отпущение вины.
Ц Нет, владыко, твое дело молиться о нас, а не останавливать оружие наше!
Ц возразили ему. Ц Иоанн ненасытен и меч его голоден, да мсковитяне зачв
анились уж больно: мы ли не мы ли! Кто устоит против нас? Посмотри: чья возьм
ет. Мы сами охотники до вражеской крови! Если не станем долго драться, то о
твыкнем и мечом владеть.
Более благоразумные и рассудительные говорили:
Ц Словами и комара не убьете! Где нам взять народа против сплошной моско
вской рати? Разве из снега накопаем его? У московского князя больше людей,
чем у нас стрел. На него нам идти все равно, что безногому лезть за гнездом
орлиным. Лучше поклониться ему пониже.
Ц Да он и сожнет наши головы, как снопья снимет! Кланяться ему все равно, ч
то вкладывать в волчью пасть пальцы! Лучше же с него шубку скинуть! Ц кри
чал народ, подстрекаемый клевретами Марфы, и перекричать разумных.
Запись московскую истоптали ногами.
По сборе голосов большинство оказалось за войну.
Тотчас начались быстрые приготовления.
Марфа торжествовала.
Народ вооружался, поголовные дружины набирались из разночинщины: плотн
иков, гончаров, и других ремесленников одевали в доспехи волей и неволей
и выставляли на стены.
Чужеземцам, промышляющим торговлею в городе, дозволяли выехать. И потяну
лись обозы во все ворота городские с товарами в Псков; но многие остались
на старых гнездах, надеясь на милосердие Иоанна.
Река Волхов запрудилась многочисленными судами, с развевающимися цвет
ными флагами, Ц ими хотели загородить реку, Ц и по берегам ее выдвинули
сь две высокие деревянные стены, за которыми и на которых делали укрепле
ния.
Весь город день и ночь был на ногах: рыли рвы и проводили валы около крепос
тей и острожек, расставляли по ним бдительные караулы; пробовали острия
своих мечей на головах подозрительных граждан и, наконец, выбрав главным
воеводой князя Гребенку-Шуйского, клали руки на окровавленные мечи и кр
естились на соборную церковь св. Софии, произнося страшные клятвы быть е
динодушными защитниками своей отчизны.
В списке жертв, обреченных на смерть, имя посадника Кирилла стояло первы
м, а потому друзья его упросили разобиженного и несговорчивого старика,
соединясь с другими, недовольными правлением, выбраться из Новгорода и я
виться к Иоанну, что, как мы видели, он и сделал.
Архиепископ Феофил со священниками семи церквей и с прочими сановными м
ужами поехали на поклон и просьбу к великому князю по общему приговору н
арода, но когда посольство это вернулось назад без успеха, волнения в гор
оде еще более усилились.

XVII. Ворон ворону глаз не выклю
ет

В окружавших замок Гельмст лесах разъезжали рейтары фон Ферзена, наблюд
ая за появлением русских дружинников.
Вечерело.
Рейтары, перед возвращением своим в замок, расположились отдохнуть на по
ляне, граничащей с небольшой, но глубокой, уже начинающей замерзать реко
й.
Начальствовал над рейтарами знакомый нам кривой Гримм.
Невдалеке от прочих сел он на голую скалу, глядевшуюся в воду.
На скале противоположной горы все более и более сгущались вечерние крас
ки. Наступила та невозмутимая тишина природы, спутница ночи, которая на т
аких негодяев, как Гримм, производит гнетущее впечатление, давая мир и от
раду людям лишь с чистым сердцем и спокойной совестью.
Черные думы витали надо головой привратника замка Гельмст: надо было ско
ро приводить, так или иначе, в исполнение свои гнусные замыслы.
Вдруг до его ушей донесся подозрительный шорох.
Гримм оглянулся пугливо, как оглядываются только преступники. Какая-то
черная тень кралась между ним и отдыхавшими рейтарами; вот она ближе, это
человек, он крадется и вдруг останавливается против него.
Ц Кто идет? Ц крикнул среди тишины сторожевой рейтар и прицелился в при
шельца.
Этот окрик освободил душу Гримма от обуявшего было его панического стра
ха Ц как все негодяи, он был трусом.
Он быстро вскочил и пустился к незнакомцу. Глаза последнего блестели зел
еным огнем среди ночного мрака.
Гримм невольно отступил.
Ц Кто идет?.. Стой! Ни с места! Ц раздались крики, и несколько человек с угр
ожающим видом бросились на пришельца.
Ц Русский, но не враг ваш! Ц отвечал незнакомец.
Ц А! Вот кстати… это соглядатай… Видно, шея у него соскучилась по петле, к
оли сам сунулся в наши руки, Ц закричали рейтары.
Ц Нет, прежде допросим, выпытаем, вымучим у него признание: далеко ли зем
ляки его, сколько их, на кого они думают напасть, Ц прервал Гримм.
Ц Ну, говори же все начистоту, русский барон, а то сразу душу вышибем, Ц п
родолжал он, схватив незнакомца за грудь и тряся изо всей силы.
Ц Кто бы вы ни были, дворяне Божьи: благородные рыцари ливонские или верн
ые слуги, выслушайте меня терпеливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77