По стенам светлицы были лавки, а в переднем углу стоял вымытый и выскобле
нный стол, в заднем, на двух столбах, стояло корыто, над которым находились
полки с разной посудой.
Агафья, засветив огонь, стала у шестка, обтирая руки о полосатую поневу, и
исподлобья оглядывала поздних гостей; невдалеке от нее Савелий был заня
т тем же самым.
Посредине светлицы стоял высокий, средних лет, мужчина, с открытым, добро
душным лицом, в камлотовой однорядке, застегнутой шелковыми шнурками и п
ерехваченной козылбатским
Персидским.
кушаком, за которым заткнут был кинжал. Широкий меч в ножнах из буйв
оловой кожи, на кольчатой цепочке, мотался у него сбоку, когда он отряхива
л свою мокрую шапку с рысьей опушкой. На ногах его были надеты сапоги с нес
колько загнутыми кверху носками; на мизинце правой руки висела нагайка.

Подле него стоял, недоверчиво озираясь, другой человек, постарше, низкор
ослый, но плотный, с редкой рыжей бородой, с широкой плешью на голове и с бы
стрыми маленькими глазами, одетый почти так же, как и его товарищ, исключа
я разве вооружения, которое у этого состояло из одного широкого ножа с се
ребряной рукояткой.
На двух других были надеты простые, суровые охабни, но они были вооружены
с головы до ног Ц видимо, это были холопы двух бояр.
Ц Ну, здорово, хозяева! Ц сказали пришедшие, помолясь в передний угол и с
легка поклонясь Савелию и Агафье. Ц Не взыщите, что мы напросились к вам,
нужда привела.
Ц Милости просим, бояре, рады гостям! Ц отвечали хозяева в один голос.
Ц За что взыскивать? Ц продолжал уже Савелий один, Ц мы по возможности
рады приютить вас чем Бог послал от темной ночи и непогоды… Не знаю, как ва
ша милость прозывается.
Ц Меня зовут Назарием, а товарища моего Ц Захарием, Ц отвечал высокий.
Ц А тебя как звать?
Ц Да был Савелий Тихонович!.. А далеко ли едете? Ц говорил Савелий, обтира
я полою своего зипуна переднюю лавку и усаживая на нее гостей.
Ц Уж это не твое дело! Ц заметил Захарий, садясь и отдуваясь от усталост
и.
Ц Вестимо, не мое, боярин, я так, просто спросил, Ц отвечал Савелий, кланя
ясь.
Он отошел в сторону и стал сложа руки.
Ц Вот думали-гадали сегодня до Москвы доехать, а вышло иначе! Ц заговор
ил Назарий. Ц Дождь загнал нас в лес; хотели укрыться под какое-нибудь де
рево и проплутали, да уж слава Богу, что у тебя нашли в потемках ночлег.
Ц Человек предполагает, а Бог располагает, это искони ведется, боярин!
Ц отвечал Савелий. Ц Известно, в лесу жутко. Теперь молния так и обливае
т заревом, а гром-то стоном стонет. Чу? Ваши лошадушки так и храпят, сердечн
ые.
Ц Да, вот спасибо напомнил! Что ж вы, олухи, забыли про лошадей-то? Ц закри
чал Захарий, повернувшись к холопам, Ц самих вас выгнать на двор, пусть б
ы дождик доколотился до ваших костей, стали бы вперед заботиться о живот
ных.
Ц Лошадей мы ввели сюда, на двор, боярин; а наше дело Ц не знали, куда их по
ставить! Ц ответил один из холопов. Ц Ведь, мы не дома.
Ц Хозяин, нет ли у тебя навеса какого для нас? Ц спросил Назарий.
Ц Как же, боярин, Ц отвечал Савелий, Ц там позади сарай, в нем и моя клячо
нка стоит.
Ц Ну, что же вы глаза-то вылупили? Ступайте за хозяином! Ц снова закричал
на холопов Захарий и стал что-то нашептывать своему товарищу.
Савелий зажег лучину и, прикрывая ее полою, пошел было к двери, но Назарий
вернул его вопросом:
Ц Слушай, хозяин, да много ли вас здесь живет в тереме?
Ц Мы с женой, боярин, двое только. Вот в Никитин день минет шесть лет, как м
ы здесь одни маемся; а прежде он стоял пустой, прах его возьми! А до того еще
жили в нем.
Ц До прежнего нам дела нет… а теперь, не утаивая, все расскажи. Знай, что мы
не поддадимся тем, кого ты скрываешь здесь; только тронь нас, вот ты же поп
латишься головой и тех бородой своей не заслонишь… даром, что она широка.

Ц Да что ты, барин, кормилец, я хоть раб на белом свете, а меня добрые люди з
нают и ничем не ругают… Правда, парнишки шинкаревы трунят, да зубоскалят
иногда надо мной: ты, дескать не лесничий, а леший… Намедни…
Ц Врешь, проводишь вот как мы допросим тебя палашами, то не так заговориш
ь, Ц сказал прищурясь Захарий.
Ц А еще, похоже, добрые бояре! Ц отвечал Савелий, покачав головой. Ц Сед
ые волосы мои порукой, что я не грешен перед Богом и добрыми людьми во лжи!
Что же мне-то о вас думать?..
Ц Верим, верим тебе, старина! Ц сказал Назарий ласковым голосом, трепля
его по плечу. Ц И ты поверь нам, что мы ни одной седины твоей не тронем, вот
тебе правое слово мое.
Ц Да было бы за что и тронуть, Ц вмешалась в разговор Агафья, Ц ведь мы
Ц москвичи, суд найдем: нас рабов своих, ни боярин наш, ни сам князь велики
й в обиду не даст всяким заезжим.
Ц Ого! Наконец, и ты каркнула, старая ворона. На чью только голову? Ц заме
тил Захарий, язвительно улыбаясь.
Ц Да в своем гнезде и ворона коршуну глаза выклюет, не прогневись, боярин
, Ц поклонилась старуха.
Ц Слушай ты, лягушка! Перед чем ты расквакалась? Пикни еще, так я тебе засм
олю пасть-то! Эка, невидаль Ц москвичка! А московитяне-то все рабы!
Агафья струсила и замолчала, продолжая ворчать что-то себе под нос.
Ц Полно, товарищ, Ц сказал Назарий с недовольством, Ц ты не прав; лучше
исследуем сами истину! Дедушка, посвети-ка нам до твоего сарая; чай, наши л
ошади продрогли.
Савелий молча и нахмуренно направился к двери, за ним следовали все четв
еро приезжих.
Захарий шел последним, недоверчиво оглядываясь на Агафью, как бы боясь п
реследований ее ухвата, опершись на который она стояла у шестка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77