Ложь всегда есть открытие. И потом можно кое-что оправдать
сложностью бытия и неизбежностью искренних заблуждений. Болтун сказал, что
есть какие-то объективные законы дезинформации вроде законов тяготения, и
Шизофреник, наверняка, что-то придумал на этот счет. Шизофреник сказал, что
такие законы есть. Например -- тенденция свести к минимуму сведения о плохом
и раздуть до максимума сведения о хорошем. А если такового нет, его следует
выдумать. Врут не по злому умыслу и не по глупости, а потому, что обман есть
наиболее выгодная форма социального поведения. Закон работает сугубо
формально и на любом материале. Потому врут даже тогда, когда в этом нет
никакой надобности, и даже тогда, когда это вредно, ибо иначе не умеют. Член
сказал, что эта теория не объясняет искажений истории. Наоборот, сказал
Сотрудник. Людям надо внушать, что раньше всегда и везде было еще хуже.
Потому какой-нибудь правдивый пустячок может обнаружить более высокий
уровень жизни. Член сказал, что правду о прошлом скрыть нельзя. Есть же
неоспоримые материальные свидетельства. Болтун сказал, что это утешение для
идиотов. Люди сначала усиленно скрывают правду, а потом не могут узнать ее
даже при желании. Единственной опорой памяти о прошлом становятся битые
черепки и объедки от мамонтов. А разве это история! История не оставляет
следов. Она оставляет лишь последствия, которые не похожи на породившие их
обстоятельства.
МОНУМЕНТ ВОЖДЯ
Перед главным фасадом здания ИВАШП, читал Инструктор, была воздвигнута
статуя Вождя в ненатуральную величину на гранитном пьедестале с мощными
цепями, которые долгое время считались декоративными. По причине
непредвиденного оседания, фундамента Статуя наклонилась вперед больше, чем
было установлено высшими инстанциями, так что казалось, что Вождь вот-вот
клюнет могучим носом в речку Ибанючку и разнесет вдребезги запланированную
поблизости ГЭС. В отношении скульптора были приняты меры. Приехавший из
столицы Сотрудник выяснил, однако, что в таком положении Статуя стала еще
устойчивее. А прибывшее для вручения поселку медали Лицо заметило, что
Статуя внушает чувство вины и страха быть раздавленным за это, что вполне
соответствует известному всему Миру гуманизму Вождя. Но воскресить
скульптора было уже невозможно, наука научилась это делать много позднее. А
если бы и воскресили, то не было бы полной уверенности в том, что это -- тот
самый. Статуя была расположена так, что куда бы курсант ни направлялся, он
сталкивался с ней лицом к лицу. Действовало это неотразимо. Сослуживец,
однажды собравшись в самоволку и узрев знакомый профиль на фоне мрачного
неба, в ужасе повернул обратно. Потом он ходил в самоволку, перелезая через
забор около сортира, хотя этот путь был опаснее. Когда разоблачили культ
личности и ликвидировали все его последствия, Статую до поры, до времени
куда-то спрятали, на место ее поставили обнаженный торс Ибанова. Но на это
никто уже не обратил внимания. А за десять лет до этого Сотрудник увидел
пророческий сон, будто Статуя закачалась и начала падать. Сотрудник сначала
обрадовался и закричал "Наконец-то!", но потом увидел, что Статуя падает
прямо на него, и содрогнулся. Он бросился ее поддержать, но сил не хватило,
и она рухнула совсем в другую сторону. И никто не знает до сих пор, в какую
именно. За это Сотрудник был избран в Академию.
БАЛЛАДА
"Баллада о неизвестном курсанте" была первый и последний раз
опубликована на стенках старого сортира в ИВАШП. Предполагаемый автор ее
курсант Ибанов за что-то был отчислен из Школы на фронт и вскоре стал
неизвестным. Начиналась "Баллада" так:
Я, ребята, не поэт.
У меня таланту нет.
Стих в печать не посылаю.
Гонорар не получаю.
И по совести сказать,
Не люблю совсем писать.
Исключительно со скуки
Карандаш беру я в руки.
И по случаю наряда
Сочинить хочу балладу.
Вас читать не заставляю.
Ну, итак, я начинаю.
В январе старый сортир был разрушен. На его месте соорудили новый с
более высоким коэффициентом полезного действия и с более низкой
себестоимостью выпускаемой продукции. В Школе после этого стали различать
две эпохи: эпоху старого и нового сортира. Первой стали приписывать все
наилучшие качества цивилизации, и она стала легендарной. Стенки нового
сортира с поразительной быстротой покрылись рисунками, стихами и афоризмами
преимущественно эротического содержания. Однако ничего равного "Балладе"
создано не было. И сбылось пророчество Уклониста: время шедевров кончилось,
началась эпоха массового производства посредственности. Поскольку "Баллада"
в другой форме не была опубликована, а память человеческая недолговечна и
ненадежна, то это выдающееся произведение настенного искусства по всей
вероятности можно считать безвозвратно потерянным. Деградация искусства,
однако, компенсировалась прогрессом научной мысли. Принимавший участие в
строительстве нового сортира Патриот обнаружил два качественно различных
слоя экскрементов и высказал идею измерять калорийность пищи калорийностью
отходов, образующихся в результате ее поедания рядовым курсантом. Упомянутые
две эпохи резко различаются и с точки зрения эмоционального отношения к
Миру. Достаточно, например, сравнить такие строки из "Баллады":
"Мы селедку получали
И на спирт ее меняли",
с лучшими стихами новосортирной эпохи, допустим -- с такими:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152