Карту она
назвала картой международных несвязей. Я, сказал Мазила" получил приглашение
в Ж. Собирать документы -- дело хлопотное. Может, не стоит, все равно не
пустят. Конечно, не пустят, сказал Неврастеник, но документы все равно
оформляй. Это действие. И отказ -- действие. Даром это им не пройдет все
равно. Странно, говорит Мазила, все наши друзья регулярно выезжают за
границу. И ни у кого это не вызывает особых эмоций. А когда я прошлый раз
получил отказ и возмутился этим, знаешь, какая была реакция? Ишь, мол, чего
захотел! За границу ему, видите ли, надо! А ведь мне-то как раз и надо. У
меня же профессия такая! Я тут встретил одного старого знакомого, сказал
Неврастеник. Ты бы посмотрел, как он хохотал, когда я ему рассказал о том,
что нас не выпустили в Б. Вы, говорит, тут зажрались (это мы-то зажрались!).
Я, говорит, из одной дыры в другую три года не могу перебраться, а вы тут
про Париж, Рим, Лондон толкуете. Представь себе, если бы мы съездили в Б, он
воспринял бы это как должное.
В чем дело? Очень просто, сказал Болтун. Если ты съездил, ты имеешь на
то социальную привилегию. Это норма. Ты тем самым рангом выше его, Если тебя
не пустили, ты в том же социальном ранге, что и он. А раз ты хочешь поехать,
ты хочешь выделиться из его среды, т.е. сделать что-то нечестное и с его
точки зрения.
СЕКРЕТЫ
Сегодня у нас очень важное собрание, сказал Неврастеник. Принимается
решение. Приедет сам Помощник. Ого, сказал Журналист. Хотел бы я посмотреть,
как это у вас все делается. Пойдемте, сказал Неврастеник. Но для этого надо
разрешение, сказал Журналист. Не надо, сказал Неврастеник. На Вас никто не
обратит внимания. А если Помощник узнает, что в зале иностранец, он
расскажет даже то, что рассказывать ему не положено. У нас любят иностранцев
и не любят держать в секрете наши секреты. Наши секреты предназначены для
широкого распространения. Чем секретнее секрет, тем быстрее и шире он
распространяется. Тут как-то приехал в отпуск мой старый приятель. Пошли в
ресторан. После первой же рюмки он на весь ресторан стал рассказывать мне
про расположение секретных ракетных площадок и новые типы ракет. Рядом с
нами сидел иностранный шпион и зашифровывал донесение о наших ракетных
площадках. Сведения о них он получил от фарцовщиков за бешеные деньги.
Представляете, что это за сведения! Так он вызвал администратора ресторана и
попросил, чтобы моему приятелю глотку заткнули, ибо он мешает ему
сосредоточиться.
МЫ[x]
Вот, видишь, сказал ЭН, я рисую. Какое влияние на это оказывает то, что
кого-то куда-то не пустили и кто-то куда-то уехал? Никакого. Я работаю
спонтанно, независимо от потока текущих событий. Пусть так, говорю я.
Допустим, что ты свалился к нам из космоса, и все сделанное тобой не имеет
никакой связи с нашей земной жизнью. Ну и что? Я же думаю о будущем: будет
такая связь или нет? С кем? Насколько прочная? Что будет значить твое
творчество в сознании тех, кто сделает тебя выразителем своей личности? И
хочешь ты или нет, это "МЫ" придадим строго определенный смысл твоим
работам. С годами нас будет больше. В конце концов, Мы тебя канонизируем.
Такова участь всех больших художников, произведения которых имеют
общественный резонанс. Так что смысл твоих работ лежит не в них самих, а в
тех устойчивых и повторяющихся социальных феноменах, которые рождают
определенный социальный тип людей или отдельные черты характера людей. Люди
по отношению к социальным законам разделяются на два неравных множества. К
одному из них принадлежит подавляющее большинство человечества.
Представители этого множества совершают поступки обычно в полном
соответствии с социальными законами, т.е. с исторически выработанными
правилами социального поведения. К другому множеству принадлежит ничтожное
меньшинство людей, совершающих жизненно важные поступки вопреки социальным
законам. Очень немногие из них могут это делать систематически. И буквально
единицы из них находят в себе силы выстоять в титанической борьбе с
обществом. И только благодаря этому им иногда удается сделать великое дело
на благо того самого общества, которое стремилось их уничтожить или низвести
до уровня нормального социального типа. Это множество людей можно назвать
противосоциальным. Принадлежность человека к этому множеству не связана с
тем, выступает человек за данный политический строй или против него,
разделяет данную идеологию или нет и т.д. ЭН -- экземпляр людей такого типа.
У него к тем обстоятельствам индивидуальной судьбы, которые вытолкнули его в
число противосоциальных людей, присоединились особенности работы художника
такого типа в наших условиях, превращающие борьбу художника за свою
творческую индивидуальность в будничное занятие. Потому мне просто комичной
показалась беседа ЭН с одним известным западным писателем. Последний
несколько часов подряд, ссылаясь на факты из истории культуры, современные
философские концепции и данные науки, уговаривал ЭН бороться за творческую
индивидуальность. Надо было видеть выражение лица ЭН в это время!
Впоследствии он рассказывал. Человек сидит в лагере уже лет десять. Он отвык
от женщин и удовлетворяет свои потребности с мужчинами. В лагерь приезжает
представитель всемирного общества гомосексуалистов и начинает убеждать его в
том, что с точки зрения новейших достижений культуры, науки, философии и
т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152