Когда терпимо, молю чтобы осталось так. И помогает, спросил
Посетитель. Да, сказал Болтун. Молитва смещает оценки и приносит некоторое
успокоение. Выходит, Вы верующий, сказал Посетитель. Боюсь, что я Вас
разочарую на этот счет, сказал Болтун. Позвольте, я прочитаю Вам маленькую
лекцию. Есть три формы обращения человека к другому конкретному человеку, к
группе лиц, к организации, -- просьба, благодарность, порицание. Это
обращение персонифицировано. Уберите теперь из этой схемы конкретную
персонификацию. Представьте, что человек обращается, но ни к кому. Но
обращение как языковая форма не может быть таким неполным. И пустое место
заполняется формой персонификации как таковой. И то, к кому теперь
направляется обращение, по определению есть Бог. Это все чисто языковые
трюки, сказал Посетитель. А что поделаешь, сказал Болтун. Мы живем в
цивилизации. Из нее вырваться невозможно. Здесь все в языке и через язык. И
даже религия здесь принимает форму чисто языковой деятельности.
СТРАХ ПРАВДЫ
Панический страх правды о себе -- вот знамение времени, говорит
Посетитель. Не боязнь разоблачения, а именно страх правды о себе. Люди
жаждут быть обманутыми. Искусство самообмана достигло таких высот, что самое
время собирать по этому поводу конгрессы, организовывать институты, издавать
учебники. Это, очевидно, общий закон, говорит Мазила. Люди в массе никогда
не имели верного представления о себе и своей эпохе. Но в разные эпохи по
разным причинам, говорит Посетитель. Раньше из-за невежества. А теперь?
Теперь потому, что грамотны и могут понять свою суть и свое положение в
обществе. Это их унижает и удручает. Страх правды в наше время есть страх не
перед неведомым, а перед очевидно ведомым. Люди боятся самих себя, так как
знают, кто они.
КТО КОГО ПРЕДАЛ
Слышали, говорит Мазила, не вернулся Т. Да, говорит Неврастеник. Читал
письмо его коллег. Они его назвали предателем. Предатель, сказал Посетитель.
С какой легкостью они это говорят. А ведь они-то очень хорошо знают этого
человека. Они знают, что он не предатель. Я с Т был знаком с юности. Он
отличником окончил школу и обнаружил выдающиеся способности в институте. По
доносу ближайших друзей его забрали. Заступилась за него школа, в которой он
учился десять лет? Заступился за него институт? Соседи? Знакомые? Даже
родители не пикнули! А он у них был единственный сын! Так кто же кого
предал?! Прошли годы. Он стал видным ученым. Вся его жизнь шла на глазах у
всех. Какая-то кампания началась, и его опять по шапке. Заступились за него
коллеги? Студенты? Аспиранты? Друзья? Кто же кого предал?!! И еще прошли
годы. Началось самое либеральное время в нашей истории. Т приобретает
широкую известность. Его знают за границей. На конгресс приглашается он,
едут другие, В Академию избираются люди, которые в сравнении с ним ничто. На
премию выдвигают группу ученых, где он играл первую скрипку. Его
выбрасывают. И все это происходит на глазах у всех. Все знают, что такое Т и
что такое те, кто ездит, избирается, награждается. Так кто же кого
предал?!... Наконец, он начал создавать школу, о которой заговорили за
границей. Коллеги сделали все, чтобы ее разрушить. И добились своего.
Разгром группы Т проходил совершенно открыто. Об этом говорили дома, в
коридорах, в ресторанах. Но никто не шевельнул пальцем, чтобы остановить это
преступное дело. А ученики? Где они? Как они защитили своего учителя и
руководителя? Кто же кого предал, черт возьми!!!
КТО МЫ
Я здесь у вас, говорит Журналист, встречался с самыми различными людьми
из самых различных слоев общества. И все вы говорите об одном и том же, хотя
и в несколько варьируемом языковом выражении. У вас бесхозяйственность.
Безответственность. Дефицит необходимых вещей. Вы прикреплены к месту
жительства, к работе. Никакой свободы инициативы. Нечего читать. Нечего
смотреть. В руководстве дураки и стяжатели. Глупость то. Глупость это и т.д.
Так говорит и рабочий, и писатель, и министр, и актер... Все говорят и
говорят... И ничего не делают, чтобы изменить. Я много раз встречался с
людьми с Запада, говорит Болтун. С писателями, художниками, учеными,
студентами, бизнесменами. И все вы говорите о нас одно и то же: что мы все
говорим одно и то же, говорим и ничего не делаем. Я каждый раз спрашивал.
Спрашиваю и Вас. А разве я говорил Вам это? Нет. И не буду. Я говорил Вам
совсем другое. Но Вы, как и Ваши предшественники, пропускаете все это мимо
ушей. Я для Вас не существую. Такие, как я, для Вас не существуют. А нас,
таких, не так уж мало. Дело не в том, чтобы открыть правду о себе. На это
много ума не нужно. Дело в том, как после этого жить. Для нас не секрет, кто
мы. И жалуемся отчасти потому, что немного стыдимся этого или кокетничаем
своим глубокомыслием. Кстати сказать, лица, причастные к высшей власти и
располагающие благами жизни, поносят нашу жизнь больше, чем лишенные этого.
Им виднее. И аппетиты у них больше. К тому же безнаказанно можно выглядеть
мыслящими и мужественными. Конечно, мы все хотим лучшего. Тем более, глядя
на вас, мы потеряли невинность. Но желать -- одно, а мочь -- другое. Мы свои
желания можем реализовать только через нашу жизнь тут. А это значит, что
плачем мы одинаково, а действуем различно и хотим разного. Насчет
бездействия Вы неправы. Мы все действуем. Вы знакомы с Академиком?
Жаловался? Жаловался. Вы думаете, он бездействует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152