Способность сделать
нечто есть мутация. Звучит наукообразно, сказал Неврастеник. Откуда эти
идеи? В свое время я читал Шизофреника и Клеветника, сказал Сотрудник.
ПЕРСПЕКТИВЫ
Допустим, меня сейчас вышибут отсюда или я сдохну, что ожидает меня
здесь, спросил Мазила. Быстрое забвение, сказал Болтун. Через пару месяцев
жизнь будет здесь выглядеть так, как будто тебя тут не было вообще. Неужели
я тут совсем не нужен, спросил Мазила. Нужен, сказал Болтун. Но тут каждый
сам должен доказывать и навязывать свою нужность другим. Конкуренция тут ни
при чем. Конкуренция есть борьба сильных. Она заставляет помнить. Тут же --
борьба слабых против сильных. А оружие слабых в этой борьбе -- забвение
сильного. Сильный должен бороться за свою нужность обществу даже тогда,
когда он уникален. В последнем случае -- в особенности. Чем исключительнее
личность, в которой нуждается общество, тем более ожесточенную борьбу с
обществом она должна выдержать для утверждения своей нужности. К тому же
люди активно предают забвению свою прошлую культуру, Чем рафинированнее и
тоньше эта культура, тем больше нужно приложить сознательных усилий к тому,
чтобы ее не забыть. Чтобы человека помнили, о нем надо постоянно напоминать.
Память в истории тоже есть работа. Выброси Шекспира из школьных хрестоматий
и прикрой всякого рода организации, поддерживающие память о нем, и через
пару поколений даже о нем забудут. Наконец, ты тут нужен не персонально, а в
качестве неопределенной потребности. Твое потенциальное место может занять
другой. Или никто. Потребность не обязательно удовлетворяется. Более того,
такого рода потребности осознаются в качестве потребности лишь тогда, когда
есть чем их удовлетворять или даже когда обстоятельства вынуждают к этому
насильно.
ПСЕВДОЛОЖЬ
Мы живем кругом во лжи, говорит Неврастеник. То, что врут газеты,
радио, журналы, кино и т.п., это само собой разумеется. Им по штату
положено. Они выполняют миссию. Я имею в виду нашу обычную жизнь. Вот
сегодня, например, я беседовал с заведующим отделом. Он мне пытался всучить
одну вшивую тему и врал о ее великой теоретической и практической важности.
Я врал ему, признавая важность темы и настаивая на том, что ее должен
разрабатывать более опытный и широко образованный Р. А Р, на самом деле,
законченный старый кретин и невежда. Я выторговал себе другую тему. Не менее
паскудную, но фразеологически более европейскую. Потом мы обсуждали книгу
другого кретина С. Все хвалили, хотя все знали, что книга -- пустая
болтовня. И я хвалил. Это не ложь, говорит Болтун. Это лжеподобная форма
поведения, вполне естественная для данного общества. А может быть, и для
любого. Это -- ложная ложь. Представь себе такую ситуацию. Некто Н
произносит речь перед группой людей Х с целью убедить ее в чем-то. Н сам
считает, что его речь есть ложь. У него, очевидно, есть для этого свои
критерии оценок. Пусть некто Б заявляет, что речь Н есть ложь. Ты уверен,
что у него те же самые критерии оценок, что у Н? Значит, не исключено, что у
Б другие критерии оценок, чем у Н. Он тоже считает, что Н лжет. Но у него
это имеет уже другой смысл. Очевидно, будет защищаться, пускал в ход
аргументы. Какие? Такие, чтобы его речь выглядела как правда с точки зрения
некоторых критериев оценок, официально признанных в группе X. И если ему это
удается, то он не лжет с точки зрения критериев X. Где тут правда и где
ложь? Твои личные критерии -- твое личное дело. Считай себя лжецом. Считай
всех других лжецами. Значение имеют только официальные критерии -- то, что
входит в планы, решения, отчеты, отзывы. Тут бывают ошибки, но не ложь.
Просто наши официальные критерии, с точки зрения которых оцениваются слова и
дела людей, таковы, что с точки зрения наших субъективных критериев наше
поведение выглядит как ложь. Все это так, сказал Неврастеник. Но я же сам
убедил заведующего отделом в важности своей темы. Я ее выдумал, хотя знал,
что это ерунда. Теперь ее включат в план. И она официально будет считаться
важной. Значит, я способствовал введению ложного, с моей точки зрения,
критерия оценки. Это верно, сказал Болтун. Но когда ты выдумывал тему и
убеждал заведующего, ты аргументировал, учитывая официальное положение дела,
т.е. аргументировал от имени официальных критериев. Твою тему приняли только
потому, что она отвечала им. Так что не ты их выдумал. Но я участвовал в
этом, сказал Неврастеник. Во всяком случае, я участвовал в их поддержании.
Да, сказал Болтун. Но это твое участие уже не подлежит оценке в терминах лжи
и истины. Оно идет совсем в другом плане. Где правда, где ложь, без поллитра
не поймешь, сказал Ученый. Вы слышали, конечно, что в институте у Ж.
изобрели искусственную икру. Так это сначала была липа. Им нужно было выбить
деньгу на опыты, не имеющие пока выхода в производство. Пять лет денежки,
отпущенные на икру, транжирили на какие-то никому ненужные соединения
(сейчас-то выяснилось, что эти соединения важнее их идиотской икры!). Пора
отчитываться. Достали где-то ведро отличной натуральной икры. Разложили по
баночкам, пригласили экспертов и предложили им отличить искусственную икру
от настоящей. Те, разумеется, не смогли. На радости институту отпустили
огромные деньги на доведение дела до серийного производства. На эти-то
денежки в институте и сделали то самое знаменитое открытие. Про икру забыли.
Икру они тоже, надо сказать, довели до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152