Идеология предполагает бессмысленные,
расплывчатые и многосмысленные языковые образования. Терминология науки не
нуждается в осмыслении и интерпретации, фразеология идеологии нуждается в
истолковании, в ассоциациях, в примысливании и т.п. Утверждения науки
предполагают возможность их подтверждения или опровержения или, в крайнем
случае, установления их неразрешимости. Предложения идеологии нельзя
опровергнуть и подтвердить, ибо они бессмысленны. С этой точки зрения
распространение мнения, будто идеология состоит из знаков, ошибочно. Наука
состоит из знаков, а идеология состоит из квазизнаков. Идеология
антизнакова. Она есть языковое образование лишь с точки зрения использования
вещества языка. Так что многие явления в современной науке фактически суть
явления в области идеологии. Наконец, если словом "научная" обозначать науку
в целом, включая антинаучность, то научная идеология мыслима как часть
антинаучности. Выражение "научная идеология" с этой точки зрения обозначает
такую идеологию, которая сосет соки собственно научной части науки и
маскируется под нее. Но идеология как наука в смысле собственно научности
есть нонсенс. У нее совсем другие источники и другие цели, нежели познание
действительности. Скорее наоборот. Лишь в сравнении с какой-то другой формой
идеологии та или иная идеология может выглядеть как продукт познания и
просвещения. Но это состояние скоро проходит. Идеологии в принципе не
различаются с точки зрения степени научности понимания природы и общества.
Ненаучность идеологии не должна обижать ее. Быть наукой -- это не так
уж почетно в наше время. Быть идеологией почетнее, ибо идеология
господствует, а наука подчиняется. Стремление науки подчинять смехотворно.
Если она и подчиняет, то лишь в роли идеологической организации, а не науки
в собственном смысле слова. Стремление идеологии к наукообразности есть
исторически преходящее явление.
Научная идеология есть такая же нелепость, как, например, научное
искусство. В отношении искусства различают само искусство как особую форму
деятельности и науку о нем, т.е. теорию искусства. Известно, что
произведения искусства создают художники, а не ученые, изучающие искусство,
а теорию искусства создают не художники. Случаи, когда один и тот же человек
создает произведения искусства и вносит вклад в теорию искусства этого
отношения не меняют. В отношении идеологии также следует различать
деятельность по созданию идеологических предметов (текстов, предметов
культа), которая не есть наука, и науку, изучающую эту идеологическую
деятельность и ее продукты. Но этого фактически не делают. Молчаливо
считается, что люди, создающие, охраняющие и сохраняющие идеологические
предметы, суть ученые. А так как сами идеологические тексты считаются
произведениями науки, то научное их изучение совпадает, как кажется, с самой
их разработкой. А между тем это не так. Чем труднее провести различие, тем
настойчивее и четче оно должно быть проведено. У идеологии как особой формы
деятельности по созданию идеологических текстов и других предметов и науки
об этой деятельности и этих предметах не больше общего, чем у искусства и
теории искусства. Идеологические тексты строятся по принципиально иным
правилам, чем тексты научные. Слабость современной официальной идеологии
состоит, прежде всего, в том, что ей пытаются придать вид текстов,
построенных по правилам науки. И стараются это сделать на самом деле. Наука
не получается, а правила построения идеологии не осознаются и явно не
используются. Получается скверная наука и не менее скверная с точки зрения
профессиональной обработки идеология.
Казалось бы, что в силу исключительно важной роли идеологии в обществе
она должна быть сделана наилучшим образом с профессиональной точки зрения.
Однако именно с этой точки зрения она являет наиболее жалкое зрелище.
Случайно ли это?
СТАТЬЯ КИСА
Полистав книгу Клеветника, Кис обозвал Клеветника мерзавцем и начал
перефразировать мысли Клеветника применительно к требованиям Журнала,
приписывая Клеветнику подходящие нелепости и с блеском опровергая их
аргументами, взятыми из тех же книги. Статьей Киса занялся сам Претендент,
попросив по-дружески Неврастеника ее отредактировать. Неврастеник сказал,
что статья дерьмо, но отредактировать взялся. Он сдал в Журнал свою статью,
публикация ее нужна была ему до зарезу (скоро переизбрание, а публикаций
почти нет!). Отказ автоматически вел к тому, что его статью снимали из
номера. Статья Киса получилась довольно приличная, и Кису она понравилась.
Окрыленный успехом. Кис задумал монографию о борьбе идей в нашу эпоху.
К нему присоединился Мыслитель. Для большей уверенности тайно от Претендента
пригласили в соавторы Секретаря. Во-первых, сказал Мыслитель, книга
наверняка пройдет. Во-вторых, к нам никто потом не придерется. В-третьих,
наверняка получим гонорар. В-четвертых, Секретарь кретин, ничего не поймет,
и мы проведем свои идеи. Монографию включили в план. Под будущий гонорар
Мыслитель взял в долг у Социолога крупную сумму, купил на нее икону для
одной из своих знакомых неопределенной национальности и, намазав икону
красной икрой из открывшегося для него закрытого буфета, подарил ее другой
знакомой из одного посольства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152