Блохи -- не самое страшное, говорит
Мерин. Я в кавалерии служил. У нас блохи дохли от изнеможения сами.
Кавалерия ж это вам не школа жизни. Это академия жизни. Главное условие
счастливой жизни, это я понял только благодаря кавалерии, научиться
нормально жить задом наперед и вверх ногами. Едва успели мы обучится
залезать без посторонней помощи на наших боевых подруг с дореволюционным
стажем, как нас стали учить... Чему бы вы подумали? Джигитовке! Заезжаем в
манеж. Посредине старшина с хлыстиком. Вольт налево дела-а-ай! К пешему бою
с посадкой слеза-а-а-а-ай! Ножницы дела-а-а-а-ай! Перевернешься с грехом
пополам задом наперед, тут-то и наступает главное событие сезона. Армейские
лошади усваивают не только команды, но и солдатские шутки. Как только твоя
склонная к юмору Осока, Акула или Лорелея заметила левым глазом, что ты
отважился задрать кверху ноги, она прямым ходом из манежа мчит тебя к
полковому штабу. Весь штаб вылезает наружу и надрывается от хохота во главе
с командиром. Потом она прет тебя к штабу соседнего полка. И там повторяется
та же картина. Потом к санчасти. Потом к ветлазарету. Потом к клубу. Потом к
дому начсостава. Ты мертвой хваткой вцепился в хвост и в гриву. Перед самым
носом у тебя мелькают мощные подковы. Одним щелчком такая может пробить
череп мамонта. А твою пустую хрупкую черепушку разнесет вдребезги. Всем
смешно. А каково тебе? Объехав так все дивизионные службы, ты мчишься за
десять верст к штабу дивизии. Тут твоя Пенелопа начинает вытворять такое!
Только что на хвосте не стоит! Ни в одном цирке не увидишь! После того, как
командир дивизии уписается от хохота, ты мчишься в манеж родного эскадрона и
как ни в чем не бывало включаешься в общий строй. Вольт налево дела-а-а-ай!
К пешему бою с посадкой слеза-а-а-ай! Если выйду из этой передряги живым и
разведу детей, первым делом научу их жить задом наперед и вверх ногами.
Пусть хоть дети будут счастливы.
ПОТОК[x]
ЭН -- художник не отдельного состояния и даже не серии состояний, а
потока. Это очевидно в отношении его графики и не столь очевидно в отношении
скульптуры. В скульптуре он более известен как монументалист в обычном
смысле слова (хотя и оригинальный) и официально много работает в этом
качестве. Но я хорошо знаком с тем, что остается в его мастерской и в
неизмеримо большей степени находится в состоянии замыслов. За многие годы
нашего знакомства я научился зрительно представлять себе эти замыслы
реализованными. И здесь преобладает то же стремление к форме потока, которую
он нашел в графике и в которой достиг виртуозного совершенства. Если эти
замыслы удастся реализовать в предполагаемых гигантских масштабах, то
человечество станет обладать одним из самых изумительных шедевров за всю
историю мирового искусства. Я нисколько не преувеличиваю, ибо даже в малых
камерных масштабах и в отдельных фрагментах скульптурный поток, уже
созданный ЭН, есть явление в изобразительном искусстве уникальное. ЭН не
сразу пришел к форме потока. Вот грубая схема его творческой эволюции. ЭН
работает как скульптор. Намечается тенденция к проблемам трансформации.
Делает рисунки. Но лишь -- для скульптуры. Я тогда назвал их скульптурной
графикой. Рисунки, сами по себе, прекрасные. Они приобрели самостоятельную
ценность в глазах почитателей. Это оказало какое-то давление на ЭН. Плюс к
тому -- невозможность реализовать какие-то замыслы в скульптуре и легкость
реализации в графике. В результате начинается ЭН-график. В графический
период, который еще не завершился, ЭН постоянно работает как скульптор. Но
его дальнейшее качественное развитие как художника проходило главным образом
в графике. Две линии здесь непосредственно вели к форме потока:
композиционно сложные виртуозные гравюры и серии из большого числа гравюр,
связанных единым переживанием. Иллюстрации к Данте и Достоевскому --
переломный пункт. Это еще не поток. Но они уже содержат нечто такое, из-за
чего их уже нельзя свести просто к сериям. В это время ЭН создает сотни
гравюр различного содержания, а вернее -- без определенного, в обычном
смысле слова, содержания. Или с абстрактным содержанием: возникновение,
превращение в противоположность, разрушение, созревание и т.п. В этот
графический период был накоплен колоссальный опыт разработки абстрактных
тем, в созданном материале как-то сами собой обозначились циклы, связи,
переходы и т.д. Наметился какой-то детерминированный порядок для отдельных
наборов гравюр. Я не раз обращал внимание ЭН на возможность объединять
многие его гравюры в упорядоченные и внутренне связанные циклы. Думаю, что
это замечали и другие. Думаю, что и сам ЭН заметил это. Важно то, что
явление, о котором я пишу, было сначала создано в некотором пока еще
аморфном виде. Затем оно было понято как факт и оценено с точки зрения
дальнейших перспектив. Наконец, оно получило осязаемое воплощение в заранее
задуманных циклах рисунков, физически скрепленных в единое целое. Я имею в
виду беспрецедентные альбомы ЭН. Так родилась новая форма в графике, которую
я условно называю здесь потоком. Далее форма потока, найденная в графике,
оказывает обратное влияние на скульптуру. Но что такое поток? Это
синтетическая форма. Описание ее требует длительного труда и специальных
исторических сопоставлений. Я могу сделать по этому поводу лишь несколько
замечаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152