Был риск, что я поста
влю под угрозу не только себя, но вдобавок и Ваечку, Маму, Грега и Сидру, есл
и завалюсь. Но ведь любая революция Ц дело рискованное.
Оказалось, что «камрад Клейтон» Ц молодой япоша. То есть, может, и не моло
дой, поскольку япоши очень долго выглядят, как молодые, а потом вдруг бах!
Ц и сразу как старики. Не чистокровный япоша, а отчасти малай и еще кто-то,
но имя у него японское, и дом устроен на японский манер. Всем правят «гири»
<Гири (япон.) Ц приличествующая обязательность> и «гиму»
<Гиму (япон.) Ц ощущение своего долга> , но, на мое счастье, по отношению
к Ваечке у них то еще «гиму» было.
Никаких криминалов за предками Клейтона не числилось. Его народ «добров
ольно» проследовал на посадку под конвоем, когда Большой Китай свою импе
рию на Эрзле крепил. Но это против Клейтона не говорило. Он Вертухая ненав
идел так же люто, как и любой старый зек.
Сначала мы с ним встретились в «чайном домике», то есть в харчевне, как у н
ас в Эл-сити говорят, и часа два говорили за что угодно кроме политики. Он п
ригляделся ко мне, домой к себе пригласил. К японскому гостеприимству у м
еня только одна претензия: эти их ванны до подбородка кровь из носу какие
горячущие.
Но выяснилось, что никакой угрозы мне нет. Жена Клейтона оказалась по час
ти макияжа мастерица не хуже Сидры, моя «компанейская» рука никого не от
пугнула, под кимоно ее и не видно было. За два дня я с четырьмя ячейками вст
ретился как «камрад Борк» Ц в гриме, в кимоно и надевши на ноги «таби»
<Таби (яп.) Ц носки из плотной ткани> , так что если среди них и был
стукач, то не думаю, что меня можно было опознать как Мануэля О'Келли. Стар
ался говорить коротко, без цифири и обещаний, нажимал на одно: через шесть
лет, в восемьдесят втором, голодуха наступит.
Ц Вам повезло, Ц говорил. Ц Вас так скоро не прихватит. Но теперь, когда
к вам трубу провели, всё больше и больше ваших приударят по хлеборобству
и рисосеянию, потянут всё это на катапульту, вот сами увидите. Так что прид
ет и ваша очередь.
Впечатляло. Прежняя организация, как я сам видел и по слухам, больше на реч
и надеялась, на хоровые воплы и чувства. Как в церкви. А я просто сказал: «Ка
мрады, так и так. Вот цифры. Проверьте, Материалы можете оставить себе».
С одним камрадом отдельно повидался. С одним инженером из китаёз. Он, как г
лянет на что-нибудь, так враз допетрит, как это сделать. Спросил у него, слу
чалось ли видеть лазерную, пушку размером с винтовку. Нет, не случалось. До
ставить ему эту штуку контрабандой трудно было из-за паспортного контро
ля. Он призадумался, сказал, что с ювелирными изделиями трудностей нет, а к
ак раз на следующей неделе он собирается в Луна-сити. Двоюродного брата п
овидать. Я ответил, что дядя Адам будет рад поговорить с ним.
Так что с пользой съездил. На обратном пути в Новолене остановку сделал, з
аглянул в «Бригадир», где, как в доброе старое время, пунш подают, я там до т
ого капитально посиживал, в этот раз перехватил ленч, а потом к батьке зас
кочил. Мы с ним по корешам, причем неважно, что по паре лет не видимся. Под пи
вко с закуской потолковали, я стал прощаться, а батька-то и выскажись: «Ма
нни, рад был видеть. Свободу Луне!»
Я ответил в том же стиле, причем почти будто так и надо. Мой старик-то в чист
ом виде политики не признавал, такие редко попадаются. Так что уж если он т
акие финты выдает на публику, значит, стоит продолжать.
Так что прибыл я в Эл-сити веселый и не слишком уставши, поскольку покимар
ил после Торричелли. С Южного вокзала вышел на Пояс, на Пересечке неохота
было толкаться, так что спустился и через Придонный переулок домой нацел
ился. Иду мимо участкового суда, где судья Броди заседает, дай, думаю, зайд
у, поздороваюсь. Старый дружок, мы с ним вместе на ампутации лежали. Ему но
гу отхватили по колено, после чего подался он в судьи, причем не без успеха
. В то время он в Эл-сити единственный судья был, которому не приходилось п
рирабатывать страхагентом или букмекером.
Бывало, явятся к дяде Броди двое со своей сварой, так он, если ему их помири
ть не удастся, как положено, то каждой стороне гонорар возвратит и, решись
они на драку, без залога идет к ним в рефери, только уговаривает ножами не
пользоваться, так или иначе без крови обойтись.
Захожу, а его нет на месте, только цилиндр судейский на столе стоит. Поверн
ул на выход, а тут целая толпа валит, по виду Ц стиляги. При них девчонка, и
мужика постарше волокут. Мужик помятый, но одет примерно как турист.
Туристы у нас и в ту пору не в новинку были. Правда, не толпами, а помалу. При
летали с Эрзли, на неделю останавливались в гостинице и с тем же бортом об
ратно или следующего борта дожидались. Большинство денек-два пошляется
по открытой поверхности, вылупя глаза, как психи, а потом в казино, и там уж
до упора. Большинство лунтиков на эту публику внимания не обращало и отн
осилось снисходительно.
Один парнишка, самый старший из них, лет восемнадцати, явно ихний коновод,
спрашивает у меня:
Ц Где судья?
Ц Не знаю. По крайней мере, здесь его нет.
Вижу, он озадачен, губу жует. Спрашиваю:
Ц А в чем дело?
Ц А хотим этого чмура ликвиднуть, Ц отвечает без балды. Ц Но вперед, что
бы судья добро дал.
Ц Пошарьте, Ц говорю, Ц по ближним харчевням. Авоусь найдете.
И тут парнишка лет четырнадцати отзывается.
Ц Э, а вы случайно не гаспадин О'Келли?
Ц Он самый.
Ц А вы нам не посудите?
Коновод аж засиял.
Ц Слушайте, давайте, а?
Я тык-мык. Бывал судьей, кому не случалось? Но без особой охоты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141