Так, через три дня после первого п
оявления жутко хамского лимерика, того самого, с намеком, что Вертухай ра
зжирел от скверной привычки, этот лимерик оказался распечатан с клеем на
обороте и пришлепай повсюду, причем дополнен карикатуркой, а из нее след
овало, что толстяк, получающий от Саймона вилы в зад, это не кто иной, как Ха
й-Вертухай. Но не мы это печатали, не мы заказывали. Однако эти наклейки ра
зом появились и в Эл-сити, и в Новолене, и в Гонконге, причем повсюду: в теле
фонных будках, на пиллерсах в коридорах, на крышках люков, на ограждениях
пандусов и тэ дэ. Я прикинул плотность расклейки, подкинул Майку, и он выве
л, что только в Эл-сити было распространено семьдесят тысяч этих наклеек.

Я понятия не имел, что за типография в Эл-сити по доброй воле на такое реши
лась, причем имела оборудование такой производительности. Даже мысль за
кралась, нет ли какой другой подпольной организации.
Саймон в такие знаменитости заделался, что отважился еще и оракулом стат
ь и своими предсказаниями ни кума не обделил, ни Вертухая. Например, такое
письмишко распространил: «Дорогой Хай-Вертухай! Изволь быть поосторожн
ее с полуночи до четырех утра завтра. Целую, обнимаю. Саймон». И рожки с ухм
ылкой чуть пониже. С той же почтой и Альварес писульку получил: «Лоб ты наш
тыквенный! Если нынче в ночь Вертухай ногу сломит, то исключительно по тв
оей милости. Имей совесть. Саймон». И тоже ухмылка и рожки.
Ничего такого мы не затевали. Просто хотели, чтобы Хай с Альваресом ночку
не поспали. Таки помаялись они плюс вся охрана. Майк ограничился тем, что в
период с полуночи до четырех звякнул Вертухаю по личному телефону, секр
етному, как считалось, известному только его личным помощникам. Одноврем
енно и помощникам звякнул и соединил с Хаем. Мало того, что переполох подн
ялся, Ц Вертухай еще и на помощничков своих озлился дико: начисто не пове
рил в их оправдания.
И, на наше счастье, Хай настолько завелся, что действительно брякнулся с п
андуса. Такого даже с новичком больше раза не случается. Поболтал ногами
в воздухе и лодыжку растянул, то есть чуть и вправду ногу не сломал, причем
в присутствии Альвареса.
Так что сна им и впрямь не было. Как и в другую ночь, когда мы слух распустил
и, что катапульта Главлуны заминирована и взрыв назначен на через нескол
ько часов. Девяносто человек плюс прежних восемнадцать за несколько час
ов с осмотром стокилометровой катапульты не управятся. И притом особенн
о, если эти девяносто Ц миротворцы-каратели, к работе в гермоскафах несв
ычные, в гробу это дело видящие. И притом, что приурочено было к полуночи в
новоземлие, когда солнце высоко. Проболтались они на открытой поверхнос
ти куда дольше, чем полезно для здоровья, пока, почти сварившись, не догада
лись один-другой несчастный случай разыграть и впервые в истории полка
чуть мятеж не подняли. Причем один случай вышел со смертельным исходом. О
дин сержант то ли сам рухнул, то ли кто-то подтолкнул.
Эти ночные тревоги весьма сказались на работе паспортного контроля. Одн
и зевали, так в сон клонило, другие злились и с лунтиками собачились вдвое
лютей. И то, и другое людей бесило до полной крайности. Вот так поддал жар н
аш Саймон Клоунс.

* * *

А стихи Адама Селены были полетом куда повыше. Майк давал их профу смотре
ть и принимал его критику (по-моему, благожелательную), причем не ершился.
Размер и рифма были безукоризненные, поскольку, будучи компьютер, Майк о
громный запас слов в памяти держал, а нужное находил за микросекунды. Нас
чет самокритичности у него вперед было слабовато. Но с таким суровым ред
актором, как проф, он этому быстро научился.
В первый раз подпись «Адам Селена» появилась на почтенных страницах «Лу
н-Огонька» под мрачной поэмой с названием «Родимый дом». Как бы предсмер
тные думы состарившегося ссыльного, который, в натуре собравшись на тот
свет, вдруг дорубает, что Луна-то и есть его милый дом. Язык простой, рифмы н
езамысловатые, вредных мыслей никаких, разве что слабенький намек, когда
мужик, помирая, говорит, что, мол, многих вертухаев пережить, как он, Ц это
ничего особенного.
Но в «Лун-Огоньке» мудрить не стали. Хорошие стихи, вот они их и тиснули.
Альварес всю редакцию вверх дном перевернул, чтобы отыскать оригинал. Но
мер пролежал в продаже больше двух недель, пока наш кум ущучил это дело (а
скорее, пока его на это навели). Мы места себе не находили, так позарез нам н
адо было, чтобы ущучил. С удовольствием предвкушали, как он завертится.
Ничем не смогли помочь редакторы куму. Правду сказали: стихи пришли по по
чте. Где письмо? Да вот оно, конверта нет, извините, не храним. Наконец убрал
ся оттуда кум с четырьмя карателями по углам, прихваченными ради сбереже
ния здоровья.
То-то радовался, взявшись обнюхивать текст на бланке.

АССОЦИАЦИЯ СЕЛЕНА
ЛУНА-СИТИ
Инвестиции

Офис президента

Старый купол

А под этим заголовок «Родимый дом», стихи Адама Селены, и т.д.
Отпечатки пальцев на бланке после отправки от нас могли быть чьи угодно.
Текст печатали на конторских электростаторах «Ундервуд», самая распро
страненная модель на Луне. Поскольку импорт, то всё же в ограниченном кол
ичестве, так что сыщик высокого полета мог бы ущучить, на какой именно маш
ине печатали. Сыскал бы ее Ц в горотделе Главлуны. Причем не одну, а шесть,
там их шесть штук стояло, и печатано было по пять слов на каждой по очереди
. Ваечке и лично мне бессонной ночи стоило, опять же и риск был немалый, хот
ь Майк все окрестные телефоны слушал, на шухере стоял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141