Непрошибаемые ду
рни! Вот и дохните с голоду! Вы это заслужили!
В ответ тишина, более уважительная, чем свист. И наконец, чей-то сварливый
голосок:
Ц А что прикажете делать, гаспажа? Взять булыган поздоровей и зафитилит
ь в Вертухая?
Ваечка засмеялась.
Ц В принципе, годится. Но решение проще простого, и оно известно вам всем.
Здесь, на Луне, мы Ц богачи. Три миллиона работящих, умных и знающих людей,
воды хватает, всего полно, энергии залейся, места больше, чем достаточно. Е
динственно, чего у нас нет, это свободного рынка. Надо покончить с Главлун
ой!
Ц Да, но как?
Ц Солидарностью. У нас в ЛГК мы научились. Главлуна дерет за воду Ц не по
купай. Главлуна мало платит за лед Ц не продавай. У нее монополия на экспо
рт Ц не экспортируй. Внизу, в Бомбее, пшеничка во как нужна! Если ее не буде
т, настанет день, и брокеры явятся и цену набавят Ц втрое больше нынешней!

Ц А до тех пор, пока они явятся, нам тут с голоду дохнуть?
Всё тот же сварливый голос. Вайоминг высмотрела ворчуна и сделала жест, к
оторым лунтичка дает понять: «Толстячок, вы не в моем вкусе». И сказала:
Ц На вашем месте я не беспокоилась бы.
Народ чуть со смеху не лопнул, и тот заткнулся. А Ваечка продолжала:
Ц Ничего подобного. Фред Хаузер, доставьте ваш лед в Гонконг. Наши гидро
Ц и пневмосистемы Главлуне не принадлежат, мы заплатим за лед столько, с
колько он стоит. А вы, с разоренной фермы, если у вас хватает духу самому се
бе признаться, что вы банкрот, добро пожаловать к нам в Гонконг, и начните
снова. У нас постоянная нехватка рабсилы, кто не боится вкалывать, тот с го
лоду не пухнет.
Огляделась по сторонам и закончила:
Ц Будет, я всё сказала. Ваш черед думать. Сошла с трибуны и села между Мизи
нчиком и мной.
И вся дрожит. Мизинчик потрепал ее по руке. Она глянула на него благодарно
и спросила у меня шепотом:
Ц Ничего я справилась?
Ц Здорово! Ц я ее приободрил. Ц Просто жуть!
Похоже, приободрил.
Но мал-мал покривил душой. Народ-то она завела, однако программа-то нулев
ая. Что мы рабы, я с пеленок знал, с этим ничего не попишешь. Купить-продать
Ц это мы, правда, можем, но пока у Главлуны монополия на всё, что нам надо ку
пить, и на всё, что нам надо продать, мы рабы.
А что мы могли сделать? Вертухай нам не хозяин. Был бы он хозяин, нашелся бы
способ его ликвиднуть. Но Главлуна-то не на Луне, она на Эрзле, а у нас Ц ни
бортика, ни даже бомбы водородной паршивенькой. Даже ручного огнестрель
ного оружия у нас нет, хоть и неясно, зачем оно нам нужно-то. Друг в дружку п
алить, что ли?
Три миллиона безоружных и беспомощных. А их Ц одиннадцать миллиардов. С
кораблями, с бомбами, с оружием. Ну, побазарим Ц так папаша в конце концов
придет и отшлепает.
Не впечатлила меня ее речь. Как сказано в Библии, Бог за самую тяжелую арти
ллерию.
Покудахтали еще насчет того, что делать, да как организоваться и тэ дэ, сно
ва пошел звон насчет «плеча к плечу». Председательствующему молотком по
работать пришлось, а я ерзать начал.
Однако вдруг слышу знакомый голос:
Ц Мистер председатель! Не могу ли я позволить себе занять внимание обще
ства на пять минут?
Оглядываюсь и мигом унимаюсь. Он самый, профессор Бернардо де ла Мир, если
не по голосу, то по старомодной манере выражаться его за версту узнаешь. П
очтенный муж, седые кудри гривой, на щеках ямочки, голос веселый. Сколько л
ет Ц неведомо, но был уже старик, когда я его впервые увидел, будучи совсе
м пацаном.
Его сюда этапировали еще до моего рождения, но не зеком. Политизоляция, ка
к у Вертухая, но за подрывную деятельность, мог жить Ц не тужить, подайся
он в вертухаи, однако предпочел вариант перебиваться кое-как.
Конечно, мог бы подрядиться в любую школу Луна-сити, но и этого не сделал. В
начале посуду мыл, как я слышал, потом в бэбиситтеры подался, развернул эт
о дело в пансиончик для детей, а потом в натуральный детсад. Когда я с ним п
ознакомился, он разом вел детсад и школу с полным пансионом, начальную, не
полную среднюю и среднюю с кооперативом в три десятка учителей. И заодно
кое-что в техникуме читал.
В пансионе я не состоял, я у него был приходящий. Меня приняли в семью в чет
ырнадцать лет, и новые родственники послали в школу, поскольку за мной чи
слилась всего трехлетка и хала-бала по частным урокам. Моя самая старшая
жена была женщина строгая и заставила пойти в школу.
Нравился мне профессор. Он мог учить чему угодно. Знает он предмет, не знае
т предмета, роли не играло. Если ученику надо, проф улыбался, называл цену,
копил материал на несколько уроков вперед. А когда сам застревал, то не пр
итворялся, что знает, чего не знает. Я у него алгебру проходил и ко времени,
когда мы дошли до кубических уравнений, поправлял его не реже, чем он меня
, но он только веселей задачки задавал.
Взялись мы с ним за электронику, и скоро я учить его начал. Он прекратил да
вать задания, стал учиться вместе со мной, раскопал где-то одного инженер
а, готового за доплату сидеть напропалую, мы ему платили поровну, и профес
сор только подхлестывал меня, поскольку я медленно рубил, а сам радовалс
я росту собственных познаний…
Председательствующий трахнул молотком.
Ц Мы рады предоставить профессору де ла Миру столько времени, сколько о
н сочтет нужным, а вы, друзья, там, сзади, помолчите, пока я не прошелся этим
струментом по вашим черепкам.
Профессор вышел вперед, и народ притих предельно для лунтиков. Профессор
а уважали.
Ц Постараюсь не затягивать, Ц начал он, приостановился, глянул на Вайом
инг, оценил и выдал «фьюить».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141