Умением вовремя помолчать Гри-Гри вообще не обладал. Ни на секунду не оставляла его уверенность: институту он теперь нужен больше, чем кто бы то ни было.
— Слушай же внимательно, дорогой мой Игорек,— продолжал он.— Для собственной пользы слушай... Не такие у твоего предка дела, чтобы мой промах с этой актрисой отразился на диссертации или на мне лично... Ты посмотри на Сергея. Котелок у него не пустой. Не сам, обрати внимание, оперировал Хорунжую, а подбросил ее тебе. Расчет точный: хотя с отцом у тебя не все ладно, но не будет же наш дед топить родного сына, если Хорунжая после операции очутится в покойницкой! А я после громов и молний дипломатично вверну пару фраз: какой же глубокий смысл в ваших словах, Федор Ипполитович, какие, скажем, огромные возможности они открывают перед каждым из нас! Пламенно любит старик, когда ему оды поют да бровями перед ним землю подметают. А все потому, учти, что с исследованиями дела у нас до того дошли — только моей диссертацией и можно козырнуть. Старые заслуги — сам знаешь, какая им теперь цена. Очень невеселый у твоего папаши завтрашний день! Вот-вот ему скажут: а не пора ли вам, товарищ дорогой, на заслуженный отдых?
Игорь впился взглядом в Друзя: почему ты молчишь?.. Но Друзь не торопился.
— Очень интересно слушать тебя, Гришко. Как ясно ты представляешь себе наше будущее!.. Но почему ты вчера вечером даже не позвонил в клинику? Что с тобой случилось?
Фармагей отвел глаза в сторону.
— Да знаешь... Я был уверен, что с Хорунжей полный порядок. Лишь на всякий случай оставил при ней Корнелия, испортил парню вечер. И зачем дежурные врачи? Что касается меня...— Гришко игриво подмигнул.— Одним словом, я не Сергей Друзь. Это ты у нас образец целомудрия. А я нормальный человек. Поэтому и жены не завел. Никак не могу решить, нужна ли она мне?— Он нежно провел по своей папке рукой.— Ну, так как же? Поговорили мы с тобой по душам, все выяснили, вывели на путь истинный наивного провинциала.—Фармагей подмигнул и Игорю—Теперь займемся делом. Ты сейчас возьмешь мою диссертацию?
Некоторое время Друзь сосредоточенно разглядывал свою палку и старался не высказать вслух не совсем уместную, но уже не новую мысль: «Не ударить ли тебя этой шуткой?»
Потом сказал:
— Да, под тебя не подкопаешься... Далеко пойдешь, Гришенька. Не знаю только, в какую сторону. Куда уж нам с Игорем за тобой угнаться...— Он оглянулся на своего молчаливого друга.— По-видимому, ты, Игорь, не рассказал нашему приятелю, что вчера приезжал сюда Федор Ипполитович...
— Знаешь, Сергей,— так же мягко ответил Игорь,— вчера я посочувствовал нашему Гришеньке...
— Старик вечером приезжал в клинику? — изумился Фармагей.— Какой же это медведь в лесу сдох?.. И что он говорил?
— Я думаю,— удивляясь тому, откуда у него столько выдержки, сказал Друзь,— Федор Ипполитович со свойственной ему экспрессией повторит свои соображения сегодня на пятиминутке.
Фармагей бесшабашно махнул рукой.
— Полминутой меньше или больше дед будет разглагольствовать,— мне это до лампочки. Если и попортит кому-нибудь нервы, то только себе.— Он протянул свою папку Друзю.— Держи, друг. И чтобы не позднее пятницы твой положительный отзыв об этом был известен всем. А теперь пойдем к твоему Черемашко.
И на этот раз тон Друзя не изменился. Лишь рука крепче сжала палку.
— Нет, Гришко, не возьму я твоей диссертации ни сейчас, ни потом, даже если все начальство верхом на меня сядет. Нет у меня ни времени на нее, ни охоты. После того, что ты сделал вчера и говорил сегодня, к Василю Максимовичу я тебя близко не подпущу. Идем отсюда, Игорь.
Фармагей прищурился.
— Не валяй дурака, мой милый. Вечером все равно понесешь эту папку домой. А я добрый. Того, что ты сейчас сболтнул, уже не помню. И ты забыл, чем поделился я с тобою. Я вообще ничего ни тебе, ни Игорю не. говорил. Так и знайте.
Перед глазами у Друзя пошли красные круги. И в то же мгновение крепко схватил его за плечи Игорь.
Кто знает, удалось бы младшему другу удержать старшего, если бы в ординаторскую не вошли двое врачей.
В конференц-зал Игорь вошел, когда народу в коридоре было мало и под потолком еще не плавали облака папиросного дыма. Подумал, что не мешало бы и ему накуриться, и забился в ту самую нишу, где прятался позавчера. Здесь, кажется, ничто не помешает подумать о своем поведении в том случае, если произойдет непредвиденное.
Дело не только в Фармагее. Этот оболтус не сам себя убедил, что методы Остапа Бендера годны и в науке, причем действовать нужно ва-банк, потому что терять ему нечего, а ухватить кусок пожирнее можно... Откуда он такой взялся? В мединституте ничего подобного за ним не замечалось. Кто же его выпестовал?.. Немало грехов простится отцу, если он осуществит свое вчерашнее намерение и выгонит отсюда этого подонка. Ему бы еще и от Евецкого избавиться...
Ни разу еще Игорь не видел Сергея таким взбешенным. Даже железобетонная раковина рака-отшельника не выдержала!
Жаль все-таки, что нет в нашей стране ни волчьих билетов, ни черных списков для таких, как Фармагей. Таким даже проходить мимо больниц нельзя.
Единственное, что немного радует,— с Мариной Эрастовной, кажется, все будет благополучно. Перед тем как идти сюда, Игорь заглянул к ней: точно ли дневная сестра выполняет его предписания? А когда Фармагей (он приплелся в палату, которую еще считал своею, вслед за Игорем) попробовал что-то промямлить, Игорь молча, но безапелляционно вывел его из палаты. Марина Эрастов- на как раз проснулась, и поступок Игоря вызвал у нее первую после операций улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79