Еще бы, отлично выспалась, свежа, румяна, даже лохмы свои усмирила. Можно подумать, начисто забыла, как ночью чуть не довела отца до исступления...
Не успела дочь оглядеться, как Ольга поднялась из-за стола.
. — Идем, Таня. Я покормлю тебя в кухне.
И вышла из столовой.
Татьяна разочарованно проследовала за матерью. На ходу нежно, кончиками пальцев, пригладила у отца еще влажные после душа волосы. Брата легонько потрепала за ухо: ни пуха, мол, ни пера.
Как только дверь за женой и дочерью закрылась, Федор Ипполитович немедленно бросился в атаку:
— Долго ли я буду ждать? Что у тебя за спешка?
С толку Игоря это не сбило. Опустив глаза — сама
невинность! — он попросил:
— Позволь мне поработать с Сергеем. Субординатором, что ли...
Только и всего? На редкость скромное желание. Игорю хорошо известно, что до вчерашнего дня Сергей ни одним проблеском таланта себя не проявил. Неужели не понимает, что вчерашнее — чистая случайность? На одно все же у него ума хватило: отказал бывшему приятелю в дружеской услуге, не посмел стать между отцом и сыном. Да и чем он помог бы Игорю? А себе — ого как напортил бы.
Выходит, ночью Татьяна сказала правду: Игорь никому на отца не пожаловался, к секретарю партбюро в поисках справедливости не побежал. С какой же стати, не встретив поддержки у приятеля, примчался искать помощи у того, для кого столько лет не находил доброго слова? Похоже на то, что Игорь совсем потерял голову.
Федор Ипполитович саркастически прищурился:
— Санкции на зачисление тебя в стажеры я еще не давал. И вряд ли Сергей станет за тебя хлопотать.
— Я не об этом,— сказал Игорь.—Я хочу поработать с Сергеем лишь до тех пор, пока станет ясной судьба человека, которого ты вчера оперировал. Вот и все.
Федор Ипполитович пожал одним плечом.
— Ты уверен, что он еще жив?
На мгновенье Игорь покрепче сжал губы, чтобы не выскочило лишнее слово.
— Выслушай меня, пожалуйста. С такой болезнью, как у Черемашко, я встречаюсь второй раз. В первом случае больной после операции не прожил и четырех суток. Но и больницу нашу не сравнить с вашей клиникой. Я уверен, если использовать все, чем богат ваш институт, Черемашко проживет полтора десятка лет, если не дольше.
Тон у Федора Ипполитовича не изменился:
— А я и за полтора дня не поручусь.
Он так хотел вывести Игоря из себя... Тогда и перед собой, а тем более перед Ольгой, легко было бы выступить в роли оскорбленного.
Но Игорь не подхватил брошенной ему приманки. Он раздумчиво произнес:
— Тем меньше у тебя оснований торопиться с отчислением меня из института. Если Черемашко не выживет, я сам уйду: мне здесь нечего делать. А если он будет жить...— Игорь закончил самым вежливым тоном: — и если ты увидишь, что это не случайность, а результат умения и настойчивости Сергея, и если я хоть немного буду причасти к этому, ты, я не сомневаюсь, увидишь, что к нашей размолвке, кроме давнишних обид, имеют отношения и такие факты, с которыми мы оба не имеем права не считаться.
Постукивая пальцами по столу, профессор Шостенко с полминуты молчал.
Так вот на что Игорь надеется...
Ну что же, Федор Ипполитович в состоянии подождать, когда построенный Игорем лунный замок развалится сам. На это понадобится не больше трех дней. И какое это будет божественное зрелище, когда Игорю придется убираться отсюда с поджатым, как у побитого щенка, хвостом? Ольга не посмеет и рта раскрыть...
Федор Ипполитович позволил себе улыбнуться.
— Видно, я никогда не привыкну к твоим странностям. А у тебя их чем дальше, тем больше... И я не вижу других причин, которые могли бы изменить мое отношение к тебе... Я не просил Сергея отказываться от твоих услуг. Почему же я должен ему тебя навязывать?
— Одну минуту, папа.
И Игорь, принимая деликатность отца за чистую монету, рассказал о своем случае. Точно и, по возможности, сжато описал симптомы, операцию, послеоперационный период и трагический конец своего больного. Это был доверительный рассказ молодого хирурга намного старшему.
Закончил Игорь почти смущенно:
— Теперь тебе понятен мой особый интерес к Черемашко? Если нам удастся выходить его, для меня ясными станут ошибки, допущенные мною осенью... Черемашко сейчас в таком состоянии, что рассчитывать на счастливое стечение обстоятельств не приходится. Следовательно, его выздоровление может стать незаурядной удачей твоего института и, следовательно, началом наступления на заболевание, не побежденное лишь потому, что оно встречается редко и мы привыкли относиться к нему скорее как к несчастному случаю, а не как к общему заболеванию организма. Я убежден: если Василя Максимовича не вынесут, а выпишут из клиники, история его болезни не скоро будет сдана в архив.
Если бы перед ним сидел только что выпущенный из мединститута врач, Федор Ипполитович снисходительно бы фыркнул. Случай описан неплохо, а вот главное упущено, Игорь не обратил на него внимания: у его больного куда больше было шансов на выздоровление, чем у Черемашко. Но чтобы воспользоваться ими, необходимо значительно больше, чем у Игоря, знаний и способностей. А у Черемашко никаких шансов нет: невероятное счастье, что он еще дышит.
Но спросил Федор Ипполитович о другом:
— Почему Сергей отказал тебе?
Игорь будто проглотил что-то.
— Не знаю.
— Боится испортить свои отношения со мной?
— Не думаю.— Игорь отвернулся.— А если Сергей действительно тебя боится, тем правильнее поступил я, придя к тебе.
— И даже согласен на безоговорочную капитуляцию? — быстро спросил Федор Ипполитович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79