Альберт Исаевич схватился за телефон:
— Койшыбай Кулкелдиевич! Вертолет ваш на месте? Гм-м... А когда будет? — На том конце провода что-то сказали, Альберт Исаевич прикрыл ладонью трубку и шепотом спросил Али:—Как смотрите, если завтра в девять утра?
Али уже в уме прикидывал, как будет добираться в Тасжарган на попутных машинах, ему и в голову не пришло, что вертолет просят для него. От растерянности он даже стал заикаться.
— В девять... утра?.. Хорошо...
Разию, стало быть, он завтра не увезет, но сегодня вечером ей скажет: собирайся, вернусь через пять-шесть дней, и уедем в аул.
Альберт Исаевич продолжал говорить в трубку:
— Тогда запишите: Есентаев. Предупредите, пожалуйста, своего пилота, что этот человек в девять будет в аэропорту, пусть доставит его в Тасжарган. Договорились, Койшыбай Кулкелдиевич?
Пожимая на прощание руку Али, сказал:
— Кстати, можете потребовать с Омара суюнчи. Так, кажется, казахи называют подарок за добрую весть? Дело в том, что комиссия, которую возглавил академик Николаев, остановилась на предложении Омара относительно спасения комбината... Из шести проектов выбрала его. Так что Ортас наш обязан ему своим спокойствием!
Когда Али узнал, что хоть всего на час, но в его распоряжение предоставляется вертолет, он прямо-таки расцвел. В приподнятом настроении ждал вечера, но солнце все никак не садилось. Он бродил по городу и строил планы. «А что, если сначала на этом вертолете доставить в аул Разию, а уж потом отправиться в Тасжарган? — хорохорился он.— Нет, не годится. Если отвезти ее в аул, значит, там нужно остаться и сыграть свадьбу. Как-то нетактично будет с моей стороны вручить ее родственникам и сказать: нате, берите свою келин, а самому сбежать... Нет, Али так не поступает».
Когда наконец, по его расчетам, подошло время возвращения с работы Разии, он схватил ноги в руки и помчался к ее дому. Его давний приятель ленивый пес Исалы, с лисьей мордочкой, с лаем выбежал к нему навстречу, но стоило Али крикнуть: «Лежать!» — как он, колотя хвостом по земле, послушно улегся возле конуры. В кукольном домике Разии, в игрушечном окошке, горел свет, за белой занавеской мелькали тени. Дверь была заперта, но стоило Али тихонько постучать, как тут же вышла Разия, и сразу мозг-фотограф Али зафиксировал: Разия взволнованно дышит, щеки залил румянец, одета нарядно, в ушах — серьги, на груди — медальон, высокие каблуки делают ее еще выше.
— Кто там? — спросила Разия и, узнав Али, онемела. Наконец выговорила, заикаясь:—В-вы-ы?..
— Я!
— К-когда приехали?
— Сегодня.
— Просто так или...
— Почему просто так? За тобой приехал!
Разия опять онемела. Да и как же иначе? Человек от радости вполне может потерять дар речи.
У Али был вид победителя.
— Ну что, так и будем стоять? Разве не в обычае казашки пригласить гостя в дом?
— Ой, что вы?! Я не могу... Понимаете...
Из кукольного домика прогремел густой бас:
— Разия, где ты?
Али увидел, что Разия испуганно вздрогнула.
— Сейчас приду! — крикнула она, обернувшись к двери и шепотом сказала Али:—Все, я пропала! Идемте скорей! — Она схватила Али за руку и потащила к калитке.— Прошу вас, не приходите больше!
Калитка с треском захлопнулась.
За тридцать шесть лет жизни Али еще никогда не был так опозорен, он готов был провалиться сквозь землю, щеки его пылали, было стыдно перед самим собой. Так стыдится аульный аксакал, уважаемый старейшина, когда его уличают в каком-нибудь неблаговидном поступке, но что сделал Али? Ну и ну! Как же понимать выходки Разин? Выгнать его за калитку! И это тогда, когда он пришел к этой несчастной женщине с добрыми намерениями, взять ее в жены, сделать человеком! Что она вытворяет, а?
Боясь, как бы его пунцовые щеки кто-нибудь не увидел при электрическом освещении, он перешел на теневую сторону улицы и в полной прострации добрел до гостиницы. Администратору сказал, что приехал из Алма-Аты, надавил, повысил голос и получил отдельный номер.
До закрытия ресторана оставался час, Али и направился туда. После такого позора невозможно не выпить. Он никогда не пил один и поэтому в поисках собеседника оглядел зал. За одним из столов приметил высокого чернолицего казаха — наверно, из аула приехал — и сел рядом с ним.
Тот был уже на взводе, и знакомство началось со стычки.
— Ты здешний? — спросил казах.
— Здешний!
— Так я и поверил!
— Почему?
— Да потому что не похож!
— Может, я английский шпион?
— Возможно.
— Ну тогда сообщи куда следует.
— А я и сам тебя задержу.
Вот так началось их знакомство, а расстались они друзьями. В ресторане выпили по бутылке коньяка на брата, а когда пришли в номер к Али, выпили еще и стали перебирать общих знакомых, оказалось, что оба знают Омара и Мираса. Каракутан стал звать Али в гости в свой аул: «Приезжай в Кокозек, спросишь меня, любой покажет мой дом».— «А ты, если захочешь увидеться со мной, как только сойдешь с поезда на алма-атинском вокзале, хватай первого встречного пьяницу и спрашивай, как найти Алешу-бильярдиста, этого будет достаточно»,— загнул Али.
Проспав спьяну довольно долго, Али вместо девяти явился в аэропорт к одиннадцати. Хоть и опоздал, не суетился, вел себя солидно, представился знавшему его летчику: «Есентаев! — Привычно, как в такси, уселся в кабину вертолета и, взглянув на пилота через черные очки, добавил:— В Тасжарган!»
В последнее время его всей душой потянуло к Омару. При первой встрече он не понравился Али: самодовольный, важный, даже чванливый, но теперь, когда этот человек оказался без вины виноватым, Али не мог без боли думать о его судьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164