— Бабушка покоя мне не дает, мол, женись да женись,— говорил Толбасы после того, как они улеглись.— А как? У нас ведь тут еще старые порядки, девушку без выкупа не отдадут, а если бы и нашлась такая, бабушка не согласится. Она говорит, что сноху, доставшуюся без выкупа, никто не ценит, не бережет. А платить калым... Сам понимаешь... Если блюстители закона будут покупать невест, то другие в животных превратятся, девушек на овец начнут менять. У меня полный сумбур в голове. Дело в том, что в Ташкенте есть девушка, которая готова стать моей женой. Она учится на экономическом... Но она и слышать не хочет о калыме, в наших краях, говорит, нет такого безобразного обычая. Вот и получается: ее родители не хотят брать выкуп, а мои не могут не дать.— Он тихонько рассмеялся.
Огрызок луны, довольно большой и багряный, висел над самой серединой двора. Толбасы уже мирно засопел носом. Вблизи послышался надсадный рев ишака, он как бы спрашивал: «Живы ли?» — «Живы, живы!» — отозвалось с разных сторон пять-шесть голосов. Значит, уже двенадцать. Вспомнилось детство. Ему шесть лет. Однажды он вот такой же ночью, с багряной обгрызенной луной, уснул во дворе. Потом мама рассказывала: «Смотрю — Омара нет. Господи, куда же он делся? Ведь только что лежал тут, спал. Бросилась искать вокруг дома, а под горой на дне оврага был выкопан колодец —без крышки, без всякого ограждения. Со всех ног кинулась в овраг, запыхалась, дрожу вся. Прибежала и вижу, что мой ребенок сидит на краю колодца и ноги в него опустил... Лунатик! Так на него притяжение луны подействовало. Я замерла, ведь даже тихим словом можно его испугать, и он упадет в колодец. Тихонечко подошла и крепко ухватила его за поясницу. Он вскрикнул и проснулся». Омар не раз слышал ее рассказ, но сам такого случая не помнил. Однако он помнил другой, не менее загадочный случай. В те же годы, однажды ночью, вот с такой же багряной обгрызенной луной на небе, он вышел по нужде во двор и тут же увидел невероятное: там, где вчера вечером горел очаг, сидел огромный, с корову, кузнечик, красно- зеленый, с железными крыльями. То, что крылья были железными, он хорошо разглядел. Чудовище-кузнечик тяжело, всем своим туловищем, дышал. Омар хотел закричать, открыл рот, но голос пропал. Кузнечик посмотрел на него своими синими стеклянными глазами, вспорхнул и с шумом улетел. Взлетел высоко и быстро растаял в глубинах черного неба. Омар рассказал об этом матери — она не поверила, рассказал друзьям-мальчишкам — стали дразнить. До сих пор это для него неразгаданная загадка. Рассказывать про кузнечика уже стыдится, но что видел — это точно.
Обкусанная луна спряталась за чердак соседнего дома, появились россыпи мелких звезд. Он вспомнил Костю. Встретимся ли еще или не суждено? Место Кости заняла Улмекен. Смотрит печально. — Забыл меня! — Но разве ты не сама меня оттолкнула? — Я очень люблю тебя, поэтому, поэтому...— Что поэтому?—Я не хотела встать на твоем пути...— Душа моя, моя единственная! Я приехал за тобой! — Ой, Омар, много спишь! — А? Что ты говоришь?
— Говорю, спишь много.— У изголовья стоит Толбасы, одет в красно-зеленое.
Попив чаю, он проводил Омара до санатория.
— Ты можешь жить у нас, а сюда будешь приходить на процедуры. Хочешь, с ихним начальством договорюсь?
— Пока не надо. Там видно будет.
Омар начал трусить. А что, если он встретит не одну Улмекен, а с ее больным мужем? С Досымом? Но ведь тот ничего не знает... Кажется, не знает... С Толбасы он обошел почти всю территорию курорта, но Улмекен им не встретилась.
— Ты что все время озираешься? — удивился Толбасы.
«Смотри какой наблюдательный!»
— Да так... Интересно все же, незнакомые места...
— Да, кстати, об интересном. Я тебе сейчас покажу замечательное место.
Они спустились к речке Келес. Вода в ней мутная, течение быстрое, не течет, а кипит. Толбасы привел Омара под кручу, там, бурля и хрипя, бился водоворот. Он с жадностью поглощал, втягивая в себя, воды реки.
Толбасы рассказал:
— Вода уходит здесь в землю и объявляется на хлопковых полях, километрах в пяти отсюда. Смотри, как тянет! Здесь уже несколько человек утонуло. Я настоял на том, чтобы закрыли решеткой, а хулиганы, будь они неладны, каким-то образом ухитрились ее разбить. Видишь, только ободок остался. Что с ними, с собаками, поделаешь? Когда-нибудь сами здесь потонут. Но ведь не будешь же ждать их конца, придется ставить новую.
Место действительно было страшное. Да... Если в этот водоворот попадет ребенок, тело его появится только километрах в пяти отсюда. Пять километров!
Толбасы остался на берегу, а Омар полез в речку купаться. Вода хоть и мутная, но приятная, солнце еще не успело согреть ее, она бодрит и освежает тело. Интересно, а с какого расстояния этот водоворот начинает затягивать? Надо проверить. Омар поплыл к решетке. Толбасы закричал душераздирающим голосом, от страха заругался:
— Эй, вернись! Вернись, говорю! Ты что, смерть ищешь, отца твоего...
Смотри-ка, уже так сроднился со мной, что даже голос повышает. Наивная, чистая душа, заключил Омар. Он стал вылезать на берег и тут чуть опять не бросился в реку: прямо на него шли Улмекен и Досым. «Все. Позор. Я пропал!»
Улмекен тоже увидела его. Лицо ее просияло, глаза заблестели, она сделала невольное движение, чтобы броситься к нему, но, смутившись, остановилась. И не просто остановилась, а застыла на месте. Досым ничего не заметил, но узнал Омара и подошел к нему раньше жены:
— О-о! Омар Балапанович! Какими судьбами?
Омар, одеваясь, сказал:
— Да вот... приехал... А вы, оказывается, тоже здесь.
— Да мы уж дней десять как приехали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164