В
семейные дела Правителя лучше не соваться.
Сегодня или завтра вернется Мартын со своей тысячей, вспомнил Виктор,
и мысль эта немного развеселила. В последнее время у них с Мартыном
заладились отношения, и если раньше все было как-то недосуг просто сесть и
между переменами вин вести пустой разговор, то после болезни Сармата
Мартын стал все чаще захаживать к Виктору. А маршал велел дружинникам
нести всякую найденную книгу Мартыну, тот давно собирал старую печать.
Тысячу оставили в Казани, помочь Сафару навести порядок. Через неделю
уже пришла весть, что дел никаких нет и не предвидится, народ спокоен,
даже казият после некоторого размышления смирился и признал Сафара
правителем. Мартын советовал не оставлять там гарнизон, Сафар уже набирал
свою дружину.
Кое-кто из тысяцких и советников ворчал, сулили в будущем
неприятности, если оставить казанцев без догляда, но тут Сармат был
непреклонен - пусть даже Сафар войдет в большую силу и будет себе голова,
лишь бы с Тураном не заигрывал и на юге держал границы. В том, что Сафар
не переметнется, он был уверен. Не так давно туранские лазутчики пытались
отравить Сафара, жена и отец умерли на его руках в жестоких мучениях.
Словом, на ближайшие годы Итильский каганат становился союзником. Но
сейчас Виктору было плевать на все эти великие дела.

1
Почувствовав, что ноги затекли, Виктор встал и пошел к реке,
размяться. Неслышной тенью скользнул за ним Иван. Богдан, с упоением
следивший за борьбой на площадке, недовольно заворчал, но затопал следом,
все время оборачиваясь назад.
- Насмотришься еще! - сказал ему Виктор.
Он хотел было оставить парня на площадке, но идти только в
сопровождении Ивана не хотелось. В последние дни маг сильно осунулся, щеки
пожелтели и впали, а глаза словно были обведены траурной каймой.
За мостом, у "оленьих рогов" стража резалась в кости. Завидев
маршала, вскочили, один из дружинников наступил на кубики.
- Посмотри, что выпало! - велел маршал.
Дружинник с виноватой улыбкой отвел носок.
- Две пятерки! - весело сказал он.
Второй стражник, растерянно глядя на Виктора, повертел в руках монету
и отдал ее выигравшему.
- Десять нарядов в ночную смену, - коротко бросил маршал, а потом,
глядя строго, присел, повертел в ладони кости, хитро усмехнулся и
незаметно тронул липким пальцем единички.
Метнул.
- Две шестерки! - ахнула хором стража.
- То-то! - назидательно сказал Виктор, отобрал у дружинника монету.
И пошел дальше.
Бойцы проводили его взглядом.
- Стояк! - уважительно пробормотал проигравший. - А мог и в зубы
дать...
Чуть поодаль молодые дружинники под присмотром сотника рубили
кустарник, прокладывая дорогу к подземным гаражам на Солянке, недавно
обнаруженным и раскопанным. Еще до похода Виктор заглянул в темную пещеру,
уходящую в глубь холма. При свете факелов он увидел ряды моторов, на вид
целых, но стоило прикоснуться, как они рассыпались трухой. Все прогнило!
Впрочем, в одном из отсеков нашли штабеля нержавеющих труб. Умельцы из
оружейных мастерских, прознав, возбудились и потребовали трубы себе. И вот
теперь, наконец, дошли руки и до них, подводы уже снаряжены, осталось
прорубить дорогу.
Кустарник рос негусто, здесь часто прогоняли скот, вытаптывавший все
по пути.
Виктор понаблюдал немного, как дружинники, молодецки ухая,
размахивали большими секачами. Затем пошел вперед, к полуобвалившейся
церкви. Сотник что-то крикнул предостерегающе, но Виктор только плечом
дернул.
Одна из стен рухнула, но каким-то чудом храм еще стоял. Нависали в
воздухе сомкнутыми ладонями арки и своды, две колонны смотрели прямо в
небо сквозь обвалившийся купол. Внутри было чисто, старый кирпич давно
вынесли и приспособили для строительных нужд. Николай порывался даже
снести все, что осталось, и пустить камень на ограждение Хором. Но
воспротивился Сармат, и не потому, что жаль было, просто не видел толка в
стене. Если врага подпустим к дому, то никакие стены не спасут, сказал он,
и Николай согласился. Впрочем, он во всем соглашался с Правителем.
Виктор иногда приходил сюда. В сумерках после трудного дня хорошо
отдыхалось, сидя на возвышении. Он не знал, что когда-то место это
называлось алтарем, а если бы и узнал, то остался равнодушен - старые
имена ему давно ничего не говорили.
Порой странные мысли и воспоминания посещали его. Непонятное
сожаление о некой забытой, утерянной тайне, тщетные потуги вспомнить
родных, отца. Но ничего не осталось, кроме больших рук, что держали его,
поднося к дереву, украшенному разноцветными огоньками. И еще вспоминался
запах, вязкий незнакомый запах. Недавно, когда он в полумраке всматривался
в древние истлевшие машины на колесах, ему показалось, что от угрюмых
угловатых конструкций исходит именно тот запах.
Он недолго оставался в разрушенной церкви. Вскоре покой сменялся
неясной тревогой, и она гнала его прочь, выталкивала... А однажды, когда
закрыл глаза и привалился спиной к колонне, ему вдруг послышались слабые
голоса, далекое пение и постепенно смолкающий гул большого скопления
людей.
Сейчас он стоял у колонны, смотрел вверх, но днем тут все было
обычным.
Близ набережной он заметил движение. Две воительницы, склонившись
низко к траве, высматривали что-то.
Виктор неслышно подошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172