Высоко. Если и не убило взрывом, то
разбился насмерть.
- Молодые, - с горечью пробормотал Виктор, - старого оружия не знают.
- Зато вон те знают! - Мартын кивнул в сторону Бастиона, и глаза его
недобро прищурились. - Как только покончим с ними - сразу в поход, сразу!
Не медля ни на день, ни на час.
Виктор удивился. Свои самые важные мысли Мартын умудрялся
преподносить между шутками, как бы несерьезно, и только потом, когда слова
залягут в памяти собеседника, исподволь добивался своего. Жесткие
интонации были для него внове.
- Вечером приходи к Сармату, - сказал Мартын. - Я без всякого этикета
сегодня из него вырву решение.
- Поход - дело серьезное. Надо подготовиться...
- Ты давно готов, - сердито бросил Мартын. - Тянуть нельзя. А я
спешу. Мне много лет, и я хочу увидеть, как будет заложено основание
будущей империи.
- Что? Ты это всерьез?
Виктор рассердился. Здесь, под обстрелом, высокопарные речения
Мартына, ставшие почти ритуальными во время совместных возлияний, казались
неуместными. Только что убили дружинника, и неизвестно, кто еще найдет
свой конец на полузатопленной арене. Надо думать о том, как справиться с
очередной закавыкой, как выдернуть эту неожиданную занозу, а Мартын тянет
песни, которые все знают наизусть.
- Да, всерьез! - Мартын сжал кулаки и поднял их над головой. - Я
клянусь тебе, что ничего серьезнее не знаю и знать не желаю. И пусть меня
убьет на этом месте, если я лгу хоть в одном слове. Да, я тороплюсь. Я
вижу, как тьма надвигается со всех сторон, и только сильный,
могущественный властитель сумеет остановить ее. И горе Сармату, если... -
он уронил руки и посмотрел Виктору в глаза.
Мартын повернулся и медленно пошел вниз, осторожно ступая по
разрушенным, склизким ступеням, иногда приседая и держась за кусты.
Маршал проводил его взглядом и глубоко вздохнул. Вдалеке маячил
Бастион. Именно там сейчас тьма, и ее надо развеять. Пусть Мартын
печалится о своем, у него, Виктора, простые земные заботы. Может, подумал
Виктор, старику потому так тяжко, что тьма разрастается в нем самом?
В этот миг на солнце наползла небольшая туча, жаркое марево
смягчилось, Виктор заметил, что небеса непривычно заголубели, облака в два
или три ряда окаймляли горизонт, воздух, чистый и неподвижный, застыл.
Вода словно сделалась отражением неба, и в этом отражении было место всему
- и угрюмому замку на том берегу, и зелени, и стаям птиц, и даже ему,
стоящему здесь, среди полуразрушенной колоннады.
Он вдруг услышал слабый гул, идущий сверху. Может, высоко летящие
птицы стонали там, наверху, преследуемые чарами, а может, гула никакого и
не было. Он понял, что жернова рока снова провернулись и судьба в
очередной раз несет его на пороги. Все стало значимым и полным смысла -
застывшие в нелепых позах маги у зеркал, дружинники у коней и Мартын,
замерший на полушаге у пролома внизу. Мир остановился, и это было похоже
на сон, когда все вокруг полно движения и угрозы, а ты оцепенел, только
сейчас с точностью до наоборот - мир словно заснул, но в этом сне только
он, Виктор, мог двигаться и был единственной движущей силой сна.
Ему даже показалось, что нет нужды в дружине и магах, он сам спокойно
переправится, не замочив ног, через реку, войдет в замок и выкинет оттуда
наглых захватчиков. И он почти укрепился в этой странной мысли, только
беспокоило, что на берегу ноги завязнут в песке...
Треск осыпавшейся бетонной крошки заставил его вздрогнуть. Он тряхнул
головой, отгоняя неожиданную одурь. Мир стремительно набрал прежнюю
скорость. Осталось только будоражащее чувство собственной включенности в
мир и непонятная гордость, граничащая со смущением, - словно он, проявив
чудеса ловкости, подсмотрел сокровенную тайну мироздания, а тайна
оказалась непристойной.
Он подошел к магам. Они уже закончили сбор установки. Восемь почти в
два человеческих роста зеркал, вогнутой частью обращенные к Бастиону,
стояли ровной линией. Зеркала походили на странные плоды или большие
половинки стручка дикой фасоли. Сходство усиливалось еще и неким подобием
черенка внизу. Там под прямым углом вперед торчала литая бронзовая лапа, а
в пустотелую трубку, которую она сжимала, был вставлен грубо обтесанный
ножом кусок древесного угля. Отражения черных стержней расплывались в
зеркалах.
Невысокий маг, подпоясанный красным кушаком, вопросительно взглянул
на маршала.
"Удара восьми зеркал я еще не видел, - мелькнула у Виктора мысль. -
Не будет ли перебора?" - опасливо поежился он. Но тут же отбросил сомнения
и поднял ладонь.
Два мага, стоявшие у крайних зеркал, медленно закружились на месте,
постепенно убыстряя свое вращение. Их длинные халаты раздуло, разнесло
большим пузырем, цветные полосы слились в сером мерцании.
На всякий случай Виктор отошел на несколько шагов и присел за большой
обломок. Несколько раз он использовал боевые зеркала, однажды довелось
пустить в ход даже строенные. Но сразу восемь?!
Между тем остальные маги, встав перед зеркалами так, что их поднятые
руки почти касались бронзовых лап, нараспев затянули песнь. Слов разобрать
было невозможно, хотя они выкрикивали их громко и отчетливо. Казалось, они
произносят некие имена, но только задом наперед.
Со стороны реки затрещало, загрохотало. Несколько ракет залетели в
стадион и разорвались внизу, в зарослях, никому не причинив вреда, а одна
врезалась в останки черного прямоугольника на противоположной стороне,
невесть с какой целью давно здесь установленного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172