Сначала
им, потом нам.
- Даже так!
- Так. Они давно под прицелом. И если бы не важные господа,
надеющиеся заполучить формулы, их бы давно сожгли. Одна секунда и - пшш!
Огонь придет с неба и испепелит нечестивцев...
Адам захихикал.
Старые люди, внезапно подумал Виктор. Месроп держится молодцом, за
бородой и не поймешь, сколько лет, да и Адам крепкий такой, гладкий, но
все равно - старые оба. Раскалились из-за ерунды, плетут друг другу сети,
а всех дел пойти и спросить прямо, а если не скажут, вытрясти. Он вскрыл
очередную банку пива, хлебнул и негромко посоветовал взять любого жителя
дома на Занаду и слегка потрясти его.
Месроп пару раз сморгнул и ничего не сказал, а Адам вытаращил глаза:
- Вы большой оригинал, молодой человек. На моих глазах один из тех,
кого вы советуете трясти, раздавил в руке титановую трехдюймовую трубу. А
потом разорвал ее на несколько кусков.
Зазвенела упавшая банка, ее выронил Месроп. Виктор не понял, при чем
здесь труба. Даже если в секте одни силачи, есть способы скрутить
тепленьким любого богатыря и развязать ему язык!
Взяв со стола тонкий цилиндрик, Адам принялся объяснять Месропу, как
включить камеру, куда ее лучше пристроить, а вот эти, - он провел пальцем
над ровным рядком таких же цилиндриков, стоящих на пустой тарелке, -
перекрывают тепловой и световой диапазоны.
- Почему вы сами не ставите? - неожиданно спросил Месроп.
- Хороший вопрос, - сказал Адам. - Ответа не будет. Хотя... А,
плевать! С каждым разом время работы сокращается наполовину. Все мы там
были по нескольку раз. У человека, зашедшего впервые, работает по
максимуму, то есть жалкие семь-восемь часов.
- Радиация? - поднял брови Месроп.
- Никакой. Но мы становимся мечеными. А людей у нас мало. Почти все
здесь.
- Я там был несколько раз.
- Да, но без аппаратуры.
- Действительно... - задумчиво сказал Месроп.
- Вот видите! Даже если это и магия, то какая-то странная. Как бы это
сказать... Научная? Нет. Последовательная? Не то. Есть в ней система.
Близко, но не то. Забыл термин.
- Избирательная?
- Похоже, но... Впрочем, неважно.
Адам задумчиво повертел рюмку, положил ее на стол. Сказал, что
разговорчики про магию - ерунда. Достаточно нарушить второй закон
термодинамики или, еще лучше, причинно-следственный детерминизм, а тогда,
пожалуйста, все что хотите! Месроп кивал, соглашаясь, потом вдруг
прищурился и спросил, не встречались ли они случайно лет пять назад в
Лозанне, на диспуте по металогии? А когда собеседник, улыбнувшись, стал
перечислять все выпитое и съеденное на диспуте, Месроп рассердился и
спросил, какого же черта он полез в это дерьмо. Виктор задремал в кресле,
но и сквозь дрему слышал, как Адам объяснял Месропу, в какую клешню он
попал, а потом возник еще один голос - Виктор приоткрыл глаза и обнаружил
в комнате очкастого Широкоплечего. Широкоплечий говорил что-то о долге и
чести. Виктор понял, что это и есть главный профессионал, и заснул.
- Давайте перейдем в соседнюю комнату, - тихо сказал Широкоплечий, -
молодой человек спит.
Месроп и Адам глянули на Виктора, поднялись, при этом Адам опрокинул
свой бокал, виновато улыбнулся, и они вышли.
В соседней комнате Широкоплечий сказал, что все, о чем договорились с
Адамом, остается в силе, мало того, он лично обещает поддержку. И ушел на
кухню.
- Негодяй, - прошипел ему вслед Адам, - все они негодяи. И мы тоже,
потому что работаем на негодяев.
Он сел на диван и подогнул под себя ноги. Раскачиваясь из стороны в
сторону, совершенно пьяными глазами таращился на Месропа, потом икнул и
повалился набок.
Месроп никак не мог вспомнить его фамилию, да и звали раньше Адама
иначе. Веселый крупный мужчина, полбутылки коньяку для него что глоток.
Ослаб, годы...
Он с отвращением понюхал пиво и бросил банку под диван. Отхлебнул
коньяк прямо из горлышка. Адам открыл один глаз и томным голосом сказал:
- Совсем другое дело, не правда ли? Я же помню, что в Лозанне ты от
пива бегал, как черт от ладана.
Со стоном оторвав свое тело от дивана, он сел, озабоченно пощупал
живот и со вздохом сообщил:
- Мне вообще нельзя пить, но как же не пить, когда все летит к
дьяволу! Одно хорошо - минут пять полежу, сразу как огурчик... Да? Или
огурец?
Месроп пожал плечами.
- Понимаю вас, - продолжал Адам, - ученый в роли шпиона - зрелище
недостойное. Но вы тоже не на диспут приехали. Не терпится запустить руки
в секреты этих психопатов. Но! Вы работаете на вашу креатуру, а я даже не
знаю, кто мой работодатель. Что вы на меня так смотрите? Если вашу жену и
дочь выкрадут и спрячут, что вы будете делать? Вот я и прыгаю здесь, как
блоха на барабане.
Сочувственно вздохнув, Месроп спросил, сколько лет дочке. И в ответ
услышал длинную тираду о том, что современные девицы, если не успевают
удрать из дома в шестнадцать лет, то становятся источником неприятностей
еще на такой же срок, пока в них ферменты не перебродят. Тем не менее он
очень любит свою дочь и ему безумно жаль, что она попала в жернова
заговора.
- Старый мир обращается в ничто, - провозгласил он, подняв палец, - а
новый мир создают, увы, мерзавцы.
Не услышав ни возражения, ни согласия, он вдруг разгорячился и
принялся объяснять Месропу и возникшему на шум Широкоплечему, почему все
великие люди неизбежно преступники, даже лучшие из них. В силу своего
величия они же великие нарушители этики своей эпохи, и поэтому создают
свою мораль, свою этику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172