Их тайна, большая латунная гайка, была зарыта под зеленой плиткой
дорожки у третьего корпуса. Раз в неделю полагалось вынуть тайну, по всем
правилам осмотреть ее и зарыть на том же месте. День и час, конечно,
держали в секрете, но в этом и смысл игры, чтобы угадать, кто из троих -
носитель тайны этой недели, в какой день и час тайна будет извлечена. Все
время следить друг за другом скучно, но, во-первых, может повезти, а
во-вторых, если хорошо поискать, то можно найти. Правда, надо знать, что
искать.
Саркис как-то видел Бухана и Геннадия у пруда. Геннадий медленно брел
с закрытыми глазами, а Бухан его придерживал за пояс. В вытянутой руке
Геннадий держал нитку с камешком на конце.
Ночью Петро выполз к третьему корпусу и под соседними плитами закопал
обрезки труб, прихваченные днем из мастерской.
Несколько раз Уля пытался настроиться на Геннадия, но ничего не
выходило или брались смутные слова. Если бы повезло, и вдруг появилась
картинка, тогда чужую тайну можно было в два счета найти, ну а потом,
после ритуального осквернения, утопить в пруду.
Интересно, подумал Саркис, почему разгаданная тайна неожиданно
превращается в позор, а ребята из соседней комнаты, Бухан, Геннадий и
Зураб, за какие-то два месяца превратились чуть ли не во врагов? Бухан
даже перестал звать Петра по имени, как тот велел, а придумал ему кличку.
Кличка была необидная, но Петро объяснил Бухану, что он не прав, и с тех
пор Бухан ходит с белым шрамом над левой бровью. Все из-за тайны. Может,
игра неправильная? И вместо того, чтобы вшестером собраться в одной из
комнат и, например, играть в гадалку и высчитывать, когда их поведут в
гости в женский Лицей, бегают и прячутся друг от друга... Пока он здесь
сидит, может, они с шуточками и прибауточками топят их тайну в пруду?
Нет, решил Саркис, это скучная игра. Ему восьмой год пошел, не
маленький. Вот у сычей свои забавы - одни курят, это противно, другие,
самые старшие, платформы водят, за беглецами охотятся - если нравится, то
пожалуйста. Компания Богдана...
Несколько раз Богдан разговаривал с Саркисом, а однажды вечером даже
позвал к себе. Тогда Саркис и узнал его тайну. Он сидел на кровати и
смотрел, как Игорь, однокомнатник Богдана, осторожно перелистывал толстые,
закатанные в пластик страницы книги.
Потом Богдан рассказал, что подобрал ее у Кольца, в неразобранных
руинах. Саркис хотел потрогать, но Игорь, неприязненно щурясь, спросил в
пространство, как вообще здесь оказался сырой желток, на что Богдан
ответил, что раз он привел, значит, надо. Кому надо, вмешался в разговор
третий, имени которого Саркис не знал. Богдан подмигнул Саркису и попросил
на минуту выйти из комнаты. Голоса за дверью шумели и бубнили. "Ты пощупай
над головой у него", "сам щупай, делать тебе нечего", "сявка ты, от него
же книгами тянет", "за сявку сейчас отработаешь", "бросьте, ребята, вдруг
желток еще про книгу спикнет", "не спикнет"...
Немного постояв, Саркис вздохнул и пошел себе. Богдан что-то в нем
увидел. Мало ли что увидеть можно, если долго глядеть. Те двое недовольны.
Понятное дело, книга - всем тайнам тайна. С книгами случилась беда во
время Пандемии. Отец жалел свою библиотеку: там, в Базмашене, они
законсервированы, а здесь, в Москве, пропали во время эвакуации. Сейчас,
когда кончилась Пандемия, может, найдут средство, чтобы книги не
раскисали. А пока с ними очень строго. Боятся, чтобы на дерево не
кинулось.
Кусты зашуршали, из них выполз Петро, а за ним Уля. Петро был мрачен,
от него бледной малиновой радугой исходила слабая тревога, Уля, напротив,
весело поглядывал на друзей.
- Ну, давай, - не выдержал он первым и ткнул Саркиса в бок, - что
придумал?
- Пока не придумал, - отозвался Саркис.
- Придумал, придумал, - заверил его Уля, - закрут от тебя идет!
Саркис закрыл глаза. Раз Уля почувствовал...
- Что там у меня? - спросил он Улю.
- Не знаю, но такой, понимаешь, густяк, дорога, верх, низ, все ахнут!
Богдан.
- Это кто? - ревниво спросил Петро. - Тот, что за Кольцо ходил?
Саркис не вслушивался в их разговор. О чем он думал, пока не
появились ребята? Богдан, правильно. Обида? Нет. Джампануть за ограду. О
книгах. Все-таки джамп. Карты изучил. Они втроем соскочат и далеко! Тогда
Игорь и тот, угрюмый, скажут Богдану, что были неправы, и пусть Саркис
ходит в их компанию, читать книгу из старой бумаги.
Петро расшатал кирпич, вынул его из кладки и сдул крошево.
- Ага, - сказал Саркис, - придумал. Бухан от зависти гноем пойдет, а
сычи...
Кирпич в руках Петра треснул, Петро засопел.
- Не нравится мне это.
- Что тебе не нравится?
- Все не нравится. Шо у тебя?
- Вот что: надо не одному, а вместе соскочить за Кольцо.
- Картиночка! - чмокнул губами Уля. - Сквозь трапезную втроем пойдем,
красота!
- Только далеко не уйдем, - продолжал Саркис, - потому что далеко
никто не уходил. Надо идти по-другому...
- Пошли для начала отсюда, - сказал Уля. - В кустах кто-то есть.
Треск и шорох подтвердили его правоту.
- У, змеюки поганые, - крикнул Петро и рванул на шум.
Саркис и Уля переглянулись и полезли за ним.
Встретили Петра они у входа в корпус. Петро ждал их, бурно переводя
дыхание.
- Не поймал, - сообщил он.
- Вот что, - подумав, сказал Уля, - пошли в класс.

Редко кто после занятий оставался в больших неуютных комнатах,
заставленных рядами столов с дисплеями, стеллажами с коробками программ и
сиротливым умывальником в углу - в острую минуту отхожее место малой
нужды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172