Когда перешли мост, Петро встрепенулся и сказал, что за пятнадцать
минут добежит до этой большой хаты. Старик молча взял его голову и
развернул лицом к берегу.
- Смотри туда! Видишь?
Мальчики всмотрелись. За деревьями темнела длинная извилистая полоса.
- Это раньше, до оползня, ты мог добежать за пятнадцать минут, -
сказал дед Эжен, - а сейчас часа два потопаешь, пока трещины обойдешь. Я
не говорю уже о завалах, сами увидите!
Через несколько минут ребята убедились, что старик был прав. В
стороне от дороги начинался такой железобетонный бурелом, что змея бы
проползла, лишь раздевшись догола. Слева мусорный завал казался таким же
непроходимым, но дед Эжен бодро взмахнул рукой, отобрал сумку и юркнул под
зловеще раскачивающийся на прутике арматуры бетонный обломок.

- Поесть, я так понимаю, пока не хотите? - спросил дед Эжен, пряча
сумку в шкаф и задвигая ее одеждой.
Уля замотал головой, а Петро попросил чаю.
Из окна Саркис видел только руины, горы хлама и обвальные осыпи
битого кирпича. Здание, что напротив, уцелело наполовину, а на крыше
Саркис с удивлением разглядел завалившуюся набок большую птицу, пронзенную
веером металлических прутьев. Странное украшение! Он вспомнил птицу у
Лицея и подумал, что этой повезло меньше.
Дверь соседней комнаты распахнулась, и в проеме возникла удивительно
рыжая девочка с большой кружкой в руке.
- А, ты уже дома, Ксения...
Девочка прошла в комнату, отхлебнула из кружки и оглядела ребят. Она
была на голову выше Саркиса и года на три-четыре старше.
Минут через пять они уже пили чай из таких же больших и необычайно
уютных кружек. Окна наливались мраком, и дед Эжен закрыл их ставнями, а
потом задернул занавески.
Саркис рассказал Ксении о проходе через улицы и тоннели. Петро
сосредоточенно хлюпал чаем. Дед Эжен слушал рассеянно, пару раз хмыкнул, а
потом сказал:
- Вы тут хозяйничайте, а я приберусь.
И вышел.
Ксения озабоченно посмотрела вслед, а потом спросила, не было ли у
деда с собой канистры или фляги какой?
Уля, честно глядя Ксении в глаза, сказал, что ни канистры, ни фляги
не видел.
- Что же он тогда сейчас тянет? - И она, подтащив к себе за рукав Улю
с табуретом, положила ладонь ему на голову.
- Ага, про сумку я не спросила, а там бутылки звякали. Чего только он
не пьет, - скорбно сообщила она. - Хоть бы разочек приболел, может, бросил
бы. У меня когда родители умерли, дед к себе взял, так он каждый день пил,
потом кричать начинал, плакал, в потолок кулаком грозил. Тогда в деревню
многих привезли, еды сначала не хватало, а он менял картошку на бутылку.
Потом дед однажды выпил сразу всю бутылку и полез на крышу. Упал и умер.
- Как умер? - ахнул Петро и опасливо скосил глаза на дверь.
- Евгений Николаевич меня в распределителе подобрал, - пояснила
Ксения. - Я ему неродная.
Саркис не понял, о каком распределителе идет речь. Неожиданно в кухне
объявился веселый дед Эжен. Наливая себе чаю, немного промахнулся, плеснув
из огромного эмалированного чудовища с кривым носиком мимо кружки.
Ксения молча следила за ним, а потом негромко сказала:
- Помрешь. Вот завтра и помрешь!
Дед Эжен хитро улыбнулся и высунул язык.
- Врете, сударыня, не помру я завтра. И послезавтра не помру. Когда
почуешь мою смерть, так, наоборот, сто лет наобещаешь. Как пил, так и пить
буду!
И неожиданно заплакал.
- Первый раз выпил, когда в институте приказ зачитали о
расформировании. Со страху спирту ахнул, сутки валялся, а когда домой
приполз, моих уже... уже... Всех увезли и закопали! Я только и остался,
потому что пьяный был, а надо бы и мне с ними. Вот и пью, а все не сдохну.
Они там, а я здесь один...
- Не один, - Ксения погладила его по голове. - Хочешь, я пойду тебе
из шкафа еще принесу?
- Вот не надо! - вскинулся дед Эжен. - Что, скоро шарик в лузу
хлопнется? Ты ругай меня, ругай!
Старик быстро успокоился, достал из фризера коробку с рыбными
палочками и высыпал в вазу.
- Митя спит? - спросил он у Ксении.
- Кто знает, когда он спит! - пожала она плечами.
- Ну, загляните к нему, а я тут посижу.
Из большой комнаты они прошли в соседнюю, заставленную стеллажами с
пластиковыми коробками. Широкая кровать у окна была накрыта красным
блестящим покрывалом с золотыми драконами.
У двери в смежную комнату Ксения прислушалась. Пожала плечами и
осторожно открыла ее.
- Ты не спишь? - негромко спросила она. - У нас гости.
Мальчики вошли в комнату. У Саркиса сперло дыхание от резкого запаха.
Петро кашлянул, Уля отшатнулся, но, морща нос, все же стерпел. Пахло
одновременно всем! Сладковатые цветочные запахи мешались с противной
химией, а исходящие дымом тлеющие палочки в вазе наполняли и без того
спертый воздух запахом... Свежего навоза, решил Уля.
Комната казалась пустой. Когда глаза привыкли к дымному полумраку,
гости разглядели в углу небольшой ковер, а на ковре сидел, скрестив ноги,
худой парень с оттопыренными ушами и стриженой головой. Он был закутан в
клетчатый плед. Свободной рукой медленно водил перед собой, выискивая
что-то расширенными зрачками, словно ловил комара.
Резкий мах ладони - и Митя торжествующе сжимает кулак. Глаза его
заблестели, и он радостно объявил Ксении:
- Поймал! Красную точку поймал, такое один раз в жизни бывает!
Разжал ладонь и удовлетворенно вздохнул.
Петро разочарованно спросил:
- А где же точка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172