Боров же, хлопоча у больного, между делом
как-то заметил, что сам вызвался выходить его в залог собственной шкуры, и
если, не приведи господь, Виктор загнется, то с него личную шкуру снимут.
Сармат и снимет.
А когда Виктор немного окреп и еле ворочавшимся языком стал поносить
Борова, то Боров уселся прямо на дерюгу перед кроватью и повел долгий
разговор.
Виктор и сам не понял, когда стал прислушиваться к доводам, как
задумался над делами прошлых дней, ну, и слово за слово втянулся в беседу.
И сейчас перед глазами встало корявое лицо, неопрятные седые космы и
тусклые глаза, смотревшие вбок. Послушать его, так во всем был Виктор
неправ. И детей воры похищали с самыми благими намерениями. "Ведь у кого
брали-то, - жарко шептал Боров, - у голытьбы и рвани всякой, они себя
прокормить не могли, на подачках держались, а плодили такую же рвань и
нищету". Ну, а он, Боров, естественно, выходил истинным благодетелем,
потому что дитя пристраивалось в надежные хорошие руки, вот тебе крест,
только здоровым состоятельным родителям, посредники надежные, да и
ребеночка приобрести могла не всякая семья. Он лично знал двух пацанов,
которые выбились в большие люди благодаря приемным, так сказать,
родителям. А то подохли бы или ковырялись в навозе...
Откровенное бесстыдство Борова и его нахрапистый монолог привели
Виктора в легкое оцепенение. Он лежал в полудреме, а тот все гудел и гудел
под ухом. Вспомнил и о том, как защищал Виктора от обидчиков в банде, а
когда Виктор спросил, почему тогда велел привязать его на крыше, Боров аж
взвился и, выслушав небрежное пояснение, вскричал, что только сейчас
понял, куда исчезли Тит и Бурчага. А насчет того, что велел привязать, так
это чушь собачья! Ничего он про это не знал, ну пусть вот Виктор посмотрит
ему в глаза и плюнет в них, если он слышал от него приказ! Да и потом,
вскочил тогда с места Боров и забегал по каморке, когда Виктор и те двое
исчезли, его вообще в Москве не было, денька на три отлучился, кхе-кхе,
товар сбыть, дело деликатное... А с Виктором, наверно, счеты Бурчага
сводил, сволочь большая, не забыл, наверно, как Виктор ему большой палец
прокусил!
Целую неделю Виктору приходилось слушать пространные речения о том,
что да, приходилось ему обретаться среди негодяев, но попадались
порядочные люди, которых обстоятельства толкнули на дела неправедные, и
что он, Боров, общаясь с негодяями, сам замарался и на старости лет стал
сущим разбойником, хотя, случайно, помог ему избавиться от дубасовцев... И
вообще, грех Виктору жаловаться, не пройди он тогда в банде хорошую школу
выживания, вряд ли уцелел после стольких передряг. В том, что из мелкого
пацана вырос такой державный хлопец, есть заслуга и его, Борова.
Сработала ли грубая лесть, а может, просто убедительные интонации,
но, когда Виктор встал на ноги, мысли об истреблении Борова куда-то
отошли. Узнав, что его недруг учинил большой шорох, помог Сармату разорить
все притоны в Саратове и окрестностях, а главное, навел в дружине железный
порядок, Виктор стал звать его Николаем, а прошлое стерлось, смазалось.
- Не придет сюда Николай, - сказал, наконец, Виктор, - и хорошо, что
не придет.
Месроп вопросительно посмотрел на него, но Виктор молчал. Не говорить
же здесь о том, что Николай ведает внутренней безопасностью, и если
узнает, что мимо Сармата идет какая-то возня, то начнет ворошить все
осиные гнезда, до которых дотянется. И ему, Виктору, совершенно не
улыбается, если на очередном Сборе Николай вдруг встанет и ласковым
голосочком начнет выкладывать всем присутствующим о том, кто с кем
встречался и о чем говорил. Сармату все можно объяснить, но лучше это
делать самому и первым. Правитель - мужик горячий. Иногда подолгу тянет да
взвешивает, а порой сначала рубанет, а потом только смотрит - кого и куда.
Стареет, что ли?
- Ну, не придет так не придет, - развел руками доктор Мальстрем. -
Тогда мы через полчасика и продолжим. Я поговорю предварительно кое с кем,
у нас тут свои сложности. А вы можете отдохнуть, поесть. Или прогуляйтесь
по зданию.
- Мы лучше походим, посмотрим, - сказал Месроп. - Может, на смотровую
площадку поднимемся. Благо, лифт работает.
- Лифт? - Доктор Мальстрем посмотрел куда-то в сторону, потом слабо
улыбнулся. - Лифт - это наша маленькая показуха. Когда мне сообщили, что
на плоту еще двое, я велел проводить ко мне на лифте и его специально
включили. Топлива для генераторов хватает, но тросы проржавели, лучше не
рисковать.
Виктор сделал в памяти еще одну зарубку. Значит, отсюда ведется
наблюдение. Хорошая подзорная труба или даже уцелевший бинокль - давняя
мечта. Пусть ученые потрясут свое добро, в конце концов, должны они его
ублажать или нет?
- Оптика у вас хорошая? - небрежно спросил он.
- Не жалуемся, - ответил доктор.
- Да, если машины работают...
- У нас все работает, - перебил его доктор, извинился и сказал, что
должен бежать, а на просьбу Месропа дать провожатого, кивнул и вышел из
кабинета.
Минут пять они ждали, придет ли кто за ними, но, так и не дождавшись,
покинули комнату.
- Я здесь не очень ориентируюсь, - сказал Месроп, - но кое-что помню.
Пошли на лестницу!
В конце коридора, за большой, темного дерева, дверью, обнаружилась
лестница. Широкая люминофорная полоса освещала ступени. Через несколько
пролетов Месроп запыхался, махнул рукой и сунулся было в дверь, но не
тут-то было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172