Лишиться всего этого из-за каприза, прихоти
Сармата?
Дружинники держались поодаль, пока они с Мартыном прохаживались у
колокола, но тем не менее маршал и советник говорили еле слышно. Каждый
понимал, что уже сами разговоры - не только заговор, но и прямая измена.
Клятву верности они давали Сармату, а не какой-то идее, что бы там
хитроумно ни сплетал Мартын.
Поговорив, они вернулись в палаты наместника и учинили великий загул.
Неделю никто не просыхал. Народ веселился на площадях, танцевал,
дружинников растащили гостевать по домам - ратников здесь любили, в
прошлом году они надолго отбили охоту у пиратов шарить в этих краях.
А однажды утром, жадно глотая холодный рассол, Виктор щурился от
яркого, режущего глаза света. Потом глянул в окно и увидел дружинников и
горожан, вповалку спящих у опрокинутых столов, в обнимку с пустыми
бочками. Выругался осипшим голосом и побрел на ватных ногах к Мартыну. По
дороге не встретил ни одной бодрствующей души. Богдан храпел, привалившись
к стене, люди наместника вообще пропали, расползлись по домам еще на
третий день большого пьянства.
Хранитель Мартына лежал вдоль порога. Когда Виктор перешагнул через
него, хранитель слабо пошевелился на скрип двери, но глаз не открыл.
Храп Мартына обычно сотрясал стены и осыпал штукатурку. Но сейчас он
лежал пугающе тихо, а когда Виктор подошел к нему, то увидел, что Мартын
не спит, а еле шевелит губами и косит глазами в сторону стола. Маршал с
трудом повернул свою голову, углядел среди бутылок и объедков большой
стеклянный жбан с пивом и поднес его Мартыну. Тот, застонав, приподнялся,
схватил его дрожащими руками и с урчаньем всосал в себя полжбана. Перевел
дыхание, прикрыл глаза, а через минуту открыл.
- Ты меня спас, - сказал он бодро. - Я лежал и думал, если никто
сейчас не придет - умру.
С этими словами он влил в себя оставшееся пиво, осторожно подвигал
ногами и медленно поднялся, держась за спинку кровати.
- Пора завязывать, - проговорил Виктор, отчаянно зевая и с трудом
подавляя накатившую дурноту.
Мартын кивнул, обежал глазами стол, выругался и стряхнул бутылки на
пол.
К вечеру дружина немного очухалась. Сотники подсчитали потери и
велели никому не расходиться, выступление было назначено на следующий
день. Недосчитались троих ратников, но бегать по домам и искать их под
одеялами у вдовушек не было резона. Виктор оглядел помятое, хмурое
воинство, еле держащееся на ногах, велел кормить всех острой похлебкой,
кроме пива, ничего не давать, а утром выступать по прохладе.
Так начался поход на север.

5
Два дня шли малыми переходами, во время долгих привалов дружина
отсыпалась и восстанавливала силы. Так полегоньку и дошли до Вологды.
Несколько десятков домов да полудостроенная крепостца - все, что
осталось от некогда большого города. Воды двух морей сплескивались здесь
во время больших приливов. Набеги морских лихих людей были в привычку.
Стоило задымиться кострам на дальних островках, как население снималось и
уходило в леса, выжидая, пока пираты накуражатся и отбудут восвояси. Потом
заново отстраивали дома и приводили в порядок разоренное хозяйство. Так и
жили от набега к набегу. Раньше здесь стоял гарнизон, но со временем
поредел, поистрепался.
Наместник был готов на коленях просить Виктора задержаться хоть на
неделю; рыбаки с дальних островов видели в море какие-то подозрительные
баржи, медленно дрейфующие на юг. Один из рыбаков пытался забраться на
баржу, но только руки раскровянил о ржавые борта, а ухватиться было не за
что. Ему же послышался изнутри шум неясный, вроде как человеческие голоса.
Мартын хлопнул наместника по плечу, да так, что тот чуть не рухнул, и
зычно объявил, что сам разберется с этими баржами, а Виктор пусть большую
часть дружины ведет на север. Наместник, худой, тщедушный человек,
радостно сообщил, что на север идти никак нельзя, разве что плыть. Белое и
Балтийское моря, слившись, дотянулись языками именно досюда. А когда он
узнал, в чем причина похода, помрачнел, сказал, что сказки об огненных
великанах ему известны, а если это даже и не сказки, то гробить людей
из-за невесть какой чертовщины нет нужды, у них как раз поспела копченая
белорыбица, пальчики оближешь...
Что же касается огневищ поганых, добавил он после мрачного раздумья,
то это на восток надо забирать, туда, где леса идут вперемежку с
выжженными пустошами. "Людей зазря погубите", - горько сказал он, но тут
жена наместника пригласила к столу, и разговор прервался.
Виктор с удовольствием плюнул бы на все были и небылицы и продолжил
развеселое хождение по городам и городищам, гостеприимным и добродушным. В
пирах и похмелье он забывал Ксению, Сармата, Хоромы...
Но Мартын был непреклонен, полагал, что даже самый идиотский приказ
должен исполняться. Другое дело - как и в какое время. Во время
послеобеденного отдыха он снова вернулся к тому, чтобы им разделиться, а к
Москве возвращаться порознь. Виктор так и не понял, что задумал Мартын и
какой резон в его предложении. Могло статься так, что пока Виктор плутает
в лесах, Мартын быстро идет к Москве и... Что? Дружину поднять не удастся,
воины Сармата обожают, особенно молодые, повода для недовольства он не
давал. Да свою тысячу надо еще обломать, обмануть, чтобы она
взбунтовалась! Виктор улыбнулся таким мыслям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172