затем, понизив руки и откинув назад своё тело в глубину се
дла, она изо всей силы потянула назад узду. Её лошадь, привычная к её руке, п
овиновалась бы ей и остановила бы большого венгерского коня Беатрисы, та
к как её белые руки были так же сильны, как мужские, но арабская кобыла при
выкла лишь к прикосновению арабского недоуздка и к звонкому ласковому г
олосу арабов. При первом усилии французского мундштука, она откинула гол
ову, поднялась на дыбы, закусила сталь и пустилась с удвоенной быстротой.
Элеонора хотела направить её на дрожавшую толпу, но тщетно.
Её лицо покрылось смертельной бледностью, губы сжались, а глаза приняли
решительное выражение, так как она прямо смотрела смерти в лицо. Маленьк
ие, одетые в перчатки ручки Беатрисы, сильно натянувшие поводья, походил
и на белых мошек; грозный аллюр её венгерского коня вырывал целые глыбы з
емли. На лице молодой девушки было безропотное, не от мира сего выражение,
почти улыбка смерти. Только энергическая темноволосая южанка, казалось,
властвовала над своей лошадью, которая уменьшила быстроту и отстала поз
ади.
В присутствии ужасной опасности толпа стояла молчаливая и задыхаясь, а м
ногие из мужчин побледнели. Но никто не двинулся.
Прошла секунда, две секунды, три секунды, и через каждую секунду следовал
и два лошадиных шага; конец жизни трех женщин зависел от этих страшных ло
шадиных прыжков. Эта скачка могла продолжаться едва десять секунд.

* * *

Жильберт Вард сначала попытался приблизиться к королю тотчас же, но увид
ел, что это бесполезно, так как он уже был окружён дворянами и рыцарями. То
гда он возвратился, чтобы стать вместе с теми, кто его сопровождал, лицом к
лицу с толпою, и клинком плашмя выбил несколько мечей, которые осмелился
вынуть народ в исступлении. Он никого не ранил, зная, что это безумие, кото
рое пройдёт, и его надо простить.
Тогда он очутился со своей лошадью почти на опушке дороги, открытой наро
дом. Он посмотрел и увидел королеву и Беатрису в трех или четырех футах по
зади него, на самом опасном месте. Жильберт знал вышину падения и понял оп
асность. Тогда он спрыгнул на траву на шаг от обрыва. Он хотел бы в этот мом
ент обладать силою в руках Ланселота и лёгкостью дикого животного в нога
х, но его сердце не дрогнуло.
В одно мгновение он пережил целый час. Его жизнь была ничто, но он мог её от
дать только один раз, чтобы спасти единственную женщину, и эта женщина до
лжна быть Беатриса.
Однако Элеонора была королева и добра для него. Во время этой томительно
й секунды его взгляд перенёсся на неё; он хотел спасти другую, но бессозна
тельно сделал шаг вперёд и остановился на пол дороге. Одна секунда для по
следнего размышления и одна Ц для последнего шага. Он услышал шум ветра,
поднятого бешеным галопом; королева смотрела на него.
В этот последний момент она изменилась в лице, и спокойствие отчаянности
, которое наполняло её глаза обратилось в ужас за того, которого она любил
а даже более, чем думала сама.
Ц Назад! Ц воскликнула она.
Этот крик был полон ужаса, но не за себя. Изо всей своей силы, но тщетно, она
дёрнула в сторону рот кобылы, затем закрыла глаза из страха видеть умира
ющего Жильберта. Он намеревался оставить королеву на произвол смерти, та
к как молодая девушка была ему дороже, и собрал все силы, чтобы спасти её. Н
о увидев глаза Элеоноры и услышав её крик, он инстинктивно понял, что она л
юбит его и желает, чтобы он скорее сам спасался. Спасение за любимый предм
ет Ц камень преткновения настоящей любви.
Внезапно он понял, что выбора нет, так как он не любит королеву. Если бы ему
удалось удержать, то падение кобылы остановило бы других лошадей. Когда
Жильберт схватил её обеими руками, то ничего не видел, кроме костлявой го
ловы арабской кобылы и золотой уздечки. Затем он более ничего не видел, од
нако держал её хорошо, и даже мёртвый он хотел бы её держать, как стальные
зубцы звериной ловушки держат лапу волка, попавшего в западню. Он чувств
овал, что лошадь его опрокинула на землю, тащила, топтала и трепала, как ве
рёвку, так что его кости трещали. Но он все ещё держался и не испытывал ник
аких страданий, только земля и небо вертелись перед его глазами. Это длил
ось не минуту, но час, год, целое существование. Однако он не мог освободит
ь своих рук, так как в нем были кровь и душа расы, которая никогда не выпуск
ала того, что держала.
На это пошло времени не более, чем потребовалось бы на один вздох. Кобыла б
ешено бросилась и заколебалась. Её голова касалась почти земли и тащила
руку Жильберта по траве. Затем он своей тяжестью натянул ей так узду, что о
на откинулась назад, и упал на неё, как флюгер, опрокинутый ветром. В этот с
амый момент венгерская лошадь Беатрисы наехала на неё и упала, придавив
молодую девушку. Лошадь Анны, менее обезумевшая, чем другие, и находившая
ся на расстоянии, ловко сдерживалась. После двух-трех коротких, но сильны
х прыжков, выбивших наездницу из седла, она поставила передние ноги на тр
аву и остановилась, задыхаясь и дрожа всем телом. Бешеная скачка была око
нчена. С инстинктом и силой врождённого ездока, Элеонора вынула ноги из с
тремян и поднялась; держась руками за луку, она легко спрыгнула. Она упала
, но встала на ноги, прежде чем кто-либо из удивлённой толпы пришёл ей на по
мощь. Жильберт лежал во весь рост без чувств, но с протянутыми над головой
руками, в то время, как его пальцы, одетые в перчатки, сжимали уздечку, и лош
адь, продолжавшая слабо бороться, дёргала их из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99