Толпа снова смолкла и смотрела; многие находили, что король в своей
парадной мантии и короне походил на епископа в митре, так как у него было л
ицо, как у священника.
Он поднялся и сделал шаг назад; тотчас же королева заняла его место, сияющ
ая, и на её волосах отражался вечерний свет.
Ц Я тоже хочу идти в Палестину, Ц сказала она спокойным и повелительным
голосом. Ц Дайте мне крест.
Она встала на колени, сложила руки, как бы для молитвы, и её глаза блестели,
когда она подняла их на Бернара. Последний с минуту колебался, затем взял
крест и положил его на мантию улыбнувшейся Элеоноры.
Раздалось восклицание рыцарей и толпы.
Ц Да здравствует королева!.. Королева, несущая крест!
Быстро все вынули свои мечи из ножен, и большие кисти рук, поднятые вверх,
образовали леса крестов в светлом воздухе; триста дам королевы столпили
сь вокруг неё.
Ц Мы не покинем вас, Ц кричали они. Ц Мы тоже возьмём кресты!
И они столпились вокруг Бернара, как стая горлиц. Нежные белые руки протя
гивались за крестами, ещё за крестами, тогда как он раздавал их, сколько мо
г. Народ и рыцари начали тоже отрывать куски от своей одежды и делали из ни
х кресты. Один вельможа вырезал из своей белой тонкой суконной мантии по
лосы, чтобы сделать кресты для своих вассалов и слуг. Другой снял с плеча Б
ернара его белую мантию и, заострённым лезвием вырезав множество малень
ких крестов, раздал их толпе, которая получив, стала целовать их, как святы
ню.
Жильберт прочистил себе путь среди многочисленной толпы до подмостков,
где находилась королева. Он тихонько коснулся её мантии, и она опустила в
низ глаза. Жильберт видел, как она переменилась в лице, побледнела и сдела
лась неяснее, когда его узнала. Находясь слишком низко от неё, чтобы взять
её руку, он поднял дорогую вышивку её мантии и поцеловал её.
Она улыбнулась, но сделала ему знак не начинать разговора среди этого ха
оса. Затем, снова опустив глаза, она заметила, что у него ещё не было креста.
Взяв крест одной из придворных дам и очень низко склонившись, попробовал
а приколоть его к плечу Жильберта.
Ц Благодарю вас, ваше величество, Ц сказал он, очень тронутый её вниман
ием, и прибавил тихим голосом. Ц Здесь Беатриса?
Но, к его великому удивлению, лицо королевы потемнело, а глаза вдруг сдела
лись суровы. Она почти выронила крест, поспешно подымаясь, и более не пово
рачивала к нему глаз.

ХII

Уже наступили летние сумерки, когда Бернар возвращался с места проповед
и в обитель св. Марии Магдалины, где он должен был ночевать. Король и корол
ева шли возле него. Их лошади следовали за ними с конюхами, одетыми в корол
евские белые с золотом ливреи. Длинное шествие рыцарей, вельмож, священн
иков и мирян, горожан и поселян, мужчин, женщин и детей пёстрой толпой подн
ималось в селение. Дорогой король разговаривал со святым человеком, пере
мешивая и подчёркивая свои поучительные слова изобильными, если не всег
да точными, цитатами из св. писания. По другую сторону Бернара шла Элеонор
а с бледным лицом, высоко подняв голову и слегка нахмурив брови. Её жгучие
глаза были гневно устремлены в пространство на блестящее видение, вызва
нное её думами.
Она прибегла к единственному и самому верному средству привлечь Жильбе
рта во Францию. Она заранее предвидела его приезд и предугадала, что его п
ервый вопрос будет о Беатрисе. Но она даже не воображала того, что ей пришл
ось испытать, когда стоя внизу, около подмосток, он ответил на её взор, пол
ный пламени, которого она не могла затушить, и желания, недоступного удов
летворению. Его поспешность отдаться другой женщине казалась ей отказо
м от неё самой, а такой отказ был стыдом для женщины. Ни одна любящая женщи
на не допустила бы его, пока существует её любовь. Это было оскорблением, к
акого ни одна сильная женщина не простит, даже если бы загасла её любовь.

Но ни король, ни аббат не обращали на неё внимания во все время пути, разго
варивая на латинском языке, смешанном с нормано-французским. Монах Ц ск
орее маленького роста, тонкий, одухотворённый в своей плоти, воплощение
мысли, слова и веры, был как бы учителем; король Ц тяжёлый, мясистый, бледн
ый, послушный Ц был учеником и доказывал своим слепым подчинением сущес
твование божественной силы Бернара. Возле них королева представляла не
зависимость молодости с сильной кровью, богатая румянцем, опасавшаяся с
ожаления более, чем угрызений, легкомысленно жестокая и до жестокости ле
гкомысленная, однако способная быть великодушной и храброй.
Колокол св. Марии ударил три раза, потом четыре, пять, потом один, в общем тр
инадцать, что означало окончание дня. Солнце закатилось уже более получа
са, и сумерки кончили загашать последний красноватый свет на западе. Бер
нар остановился с обнажённой головой на дороге и, сложив руки, начал чита
ть Angelus. Король по привычке поднял руку, чтобы снять шляпу, и дотронулся до зо
лотой короны. Тогда лёгкий румянец смущения покрыл его бледные щеки, и он
пробормотал ему ответствие, как установлено в богослужении, сложив руки
и опустив глава. Королева тоже остановилась и произнесла те же слова, но н
и её поза, ни голова, ни выражение глаз не изменились, и она не отняла от сво
его пояса руки, чтобы соединить с другой в молитву. Воздух был спокойный и
тёплый, наполненный тихим и музыкальным шёпотом голосов множества псал
мопевцев, поющих монотонную молитву, и на его трепетавших крыльях время
от времени жужжал майский жук, перелетая с одного поля на другое над прек
лонившимися головами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99