потом включат фармакол
огию (цена за пилюли вполне сносная, не более двадцати баков за пять штук).
Если бы я вошел в его предприятие и покрасил каждую таблетку слабительно
го в желтый и красный цвет, он бы платил мне двести долларов в месяц…
И все-таки я отказался, хотя так мечтаю послать Маргарет к рождению пятьд
есят долларов…
Подожди, меня срочно зовут в лазарет, допишу, когда вернусь…
…А дописывать нечего… Повесился «Джим-кукольник» из двести тринадцато
й камеры… Искусственное дыхание не помогло… На столике оставил записку:
«А вот теперь-то я навсегда свободен и от вас всех, и от страха!»
Пиши чаще, Ли!
Твой Билл".

14

"Дорогая миссис Роч!
Билл прислал мне пятьдесят долларов, заработанные им, чтобы я передал их
Вам для вручения Маргарет на рождество.
С радостью выполняю его просьбу.
Прилагаю конверт, погашенный в Барселоне, так что это вполне подтвердит
девочке, что папа находится в интересном, далеком путешествии и постоянн
о о ней думает.
Через моих друзей я выяснил, что Билл чувствует себя хорошо, условия в Кол
умбусе отменные, он много работает, надеясь на скорую встречу с Вами.
Искренне Ваш
Ли Холл".

15

"Хай, Джонни!
Как дела? Что молчишь? Неужели тебе нечего сказать братцу, закатившемуся
на каторгу, словно на вечный карнавал, но без переодеваний? Как Па? Я черто
вски по вас соскучился!
У меня все по-старому. Билл Портер назначил курс против ревматических бо
лей, я помолодел на десять лет, даже баб стал видеть во сне, а больным их не п
оказывают, им все больше облака, да птичек в кущах, да дедушек с бородками…

Рэйдлер, правда, заваривал кашу, но, думаю, все рассосется. Помнишь, я расск
азывал тебе про Фолли, карманника из Нью-Йорка? Боевой парень, ни карцера
не боялся, ни палок. Отсидел срок, освободился, прислал Биллу письмо, что, м
ол, вернулся в Нью-Йорк, нашел свою старенькую тетушку, та разревелась, пр
ишлось придумать сказочку про то, что три года провел в путешествии по му
зеям Рима и Флоренции (или Неаполя? Я всегда путаю, где там у макаронников
расположены музеи), и дать старушке слово, что более никогда от нее не отлу
чится. В тот же вечер, надев костюм и подбрив усы, отправился в город, купил
билеты в театр, принес их старушке, та кинулась наряжаться, а он, нетерпели
вый, сказал, что будет ждать ее внизу, на улице, под фонарем. Ну ладно, ждет, а
тут к нему подваливает фараон и говорит, что, мол, гад, рано ты еще вышел щип
ать карманы, не стемнело, пойдем, говорит, в участок, нечего тебе коптить н
ебо в центре города… Фолли божится, что завязал, ждет тетушку, идем, мол, в т
еатр смотреть, как девки скачут и рычат, а фараон гнет свое: «В участок, там
разберемся, ворюга недобитая». А Фолли не терпел, когда его обижали, я ж го
ворю, он себя в тюрьме блюл, как на папском конкордате Ватикана. «Я освобод
ился подчистую, Ц повторил он фараону, Ц уйди от меня, не то рассержусь».
Тут фараон поднимает дубинку и смеется: как, мол, интересно, ты умеешь серд
иться? После тюрьмы люди перестают сердиться, они становятся спокойными
и послушными. Ну и огрел для пробы Фолли по носу. Тот умылся кровью, достал
из кармана браунинг и жахнул пять штук в брюхо фараона. Тот остался жить, л
егко отделался, а Фолли оттащили в суд и закатили еще тридцать лет, а у нег
о и без того чахотка в последней стадии, ну, мы и решили пустить шапку по тю
ремному кругу, чтобы собрать ему на лекарства и дополнительное питание.
Каждый узник давал по никелю, Билл Портер внес доллар, а миллионщик Карно
отказался дать и цент. Рэйдлер как услыхал про это, так и попер на него, мол,
сколько миллионов унес в клюве, сколько сирот оставил голодными, сколько
бедолаг с небоскребов покидалось на мостовую! А тот хнычет, что он финанс
ист и не намерен поддерживать мерзкого карманника. А Рэйдлер на него с ку
лаками, а я между ними, за драку тут полагается карцер. Правда, Карно это не
касается, миллионщик, а нам гнить в мокрухе, а потом харкать кровью. Ладно,
развел я их, а потом рассказал Портеру, а Карно вокруг него ходит лисом, ве
дь Билл Ц главный человек в тюрьме, к нему все идут за правдой, он здесь ка
к Верховный Судья. Билл пожал плечами, а потом сказал, что больше не намере
н видеть Карно и отлучает его от себя навеки. Что тут стало с нашим финанси
стом! Как он плакал и унижался, как клялся, что не понял, о каком Фолли идет р
ечь, как совал деньги и обещал помочь ему, вплоть до освобождения из-под с
тражи через два года! А Портер ему на это сказал, что суть не в досрочном ос
вобождении, а в том, что человек, отбывший наказание в тюрьме, все равно в н
ашем вшивом обществе остается парией, даже решив стать на путь труда и бл
агородной бедности. «Если бы родители относились к детям так, как наша вл
асть относится к людям, вольно или невольно преступившим черту закона,
Ц сказал Портер, Ц тогда бы вся Америка стала страной бандитов. Умение п
рощать Ц главное достоинство умных родителей, а еще более важно забыват
ь прошлое, если оно действительно стало прошлым, то есть не угрожает буду
щему. Власть должна подражать умным родителям, если мы надеемся хоть как-
нибудь превратить страну в большую, добрую семью».
Тут Карно сделал еще одну ошибку, нажав на больную мозоль Билла, ибо предл
ожил ему написать цикл очерков о проблеме вины, наказания и тюрьмы.
Портер аж побледнел: «А какое я имею отношение к вине и наказанию, мистер К
арно? Я не считаю возможным быть фиксатором тюремных передряг, поскольку
меня не намерены выставлять кандидатом в губернаторы, да и потом, у меня н
ет дяди-миллионера, который бы покупал мне бумагу и карандаши!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71