Мы уже допивали по второй чашке... нет, не кофе, но вполне... и уже
начали снова говорить о дворце Лонга, вернее, об увиденной там девчушке,
которую я теперь считал своей доченькой Вайоминг Лонг. Но наше воркование
вдруг прервала Дора:
- Экстренное сообщение. Пометьте время, место и дату. Пожалуйста! -
Хэйзел удивилась, но быстро схватила сумку, вытащив из нее нечто мне
неизвестное, что назвала "хронометром". Дора продолжила: - Мы находимся на
стационарной орбите вокруг Теллуса в системе Солнца-3, временной канал
три, кодовое название "Нэйл Армстронг". Дата - первое июля...
- О Господи! Мы вернулись туда, откуда стартовали! В день нашей
свадьбы.
- Милый, потише, пожалуйста!
- ...по григорианскому календарю. Повторяю: временной канал три.
Солнце-3, 1 июля 2177 года григорианского исчисления. При щелчке - отсчете
времени - начнется зона пять ноль девять сорок пять. Щелк! Приготовьтесь к
принятию более точного звукового сигнала, ждите... - Этот сигнал начался
тоном низкой частоты, потом, постепенно повышаясь, превратился в визг, от
которого заломило в ушах. Дора прибавила: - Еще один щелчок, и вторая
звуковая коррекция будет произведена через пять минут. Время на корабле
или в означенной пятой зоне Теллуса является теперь законным дневным
временем в канале три. Хэйзел, дорогая, кое-что специально для вас...
- Слушаю, Дора, милая!
- Тут у меня туфли Ричарда... ("Шлеп!" - они уже на нашей кровати)...
но я еще кое-что из мелочей для вас припасла. Не надо ли добавить парочку
свитеров? Я обмерила Ричарда, пока вы спали. Эти свитера, как одежда
Геркулеса: их не надо стирать, они не пачкаются и не изнашиваются.
- Спасибо, Дора, милая моя! Это очень трогательно - я ведь не успела
купить ему ничего, кроме костюмов.
- Я это отметила. ("Шлеп!" - еще один пакет на постели.) - Дора
добавила: - Мы всю ночь занимались погрузкой-разгрузкой. Последние солдаты
высадились в девять ноль-ноль, но я сказала капитану Лэз о вашем юбилейном
завтраке, и она запретила Лазарусу вас тревожить. Вот послание от него:
"Если не слишком возражаете, предписываю вам оторвать ваши задницы от
кровати и отрапортовать о сем в Ти-Эйч-Кью. Конец послания". А теперь
послушайте прямую трансляцию с капитанского мостика.
- Хэйзел! Говорит капитан Лэз. Не могли бы вы покинуть Дору в десять
ноль-ноль? Я сказала своему носатому братцу, что он может рассчитывать
именно на это время вашего отбытия.
Хэйзел вздохнула.
- Есть. Мы сразу же отправляемся в "карманный кораблик".
- Хорошо. Мы все желаем вам удачи: я. Лор и Дора. Счастливо
возвратиться домой. Будем рады взять вас снова на борт!

Через две минуты мы уже находились в "карманном кораблике", то есть в
нашей старой подружке Гэй Десейвер. К ее двери нас привел конец бортового
коридора Доры. На мне красовались новые туфли, впрочем, одна старая, одна
новая. И снова я не смог увидеть те "сворачивающиеся" ванные комнаты, ибо
один из близнецов-правнуков Хэйзел, встретивший нас у двери, велел сразу
же устроиться на задних сиденьях. Он посторонился, давая нам войти внутрь.
- Привет, бабушка! Доброе утро, сэр!
Я ответил, а Хэйзел на ходу, не теряя ни секунды, по очереди
расцеловала обоих правнуков. Мы уселись и пристегнулись.
Кэс по рации вызвал нас:
- Доложите о готовности к взлету.
- У пассажиров ремни пристегнуты, - сообщила Хэйзел.
- Мостик! Доложите готовность к ленчу!
Голос Лэз произнес:
- По первому требованию!
Мы мгновенно стартовали и ощутили невесомость. Пиксель начал
вырываться, я держал его обеими руками. Мне кажется, он испугался,
бедняжечка, да и как он мог понять, что такое невесомость? Впрочем, он и
раньше почти ничего не весил!
С правого борта показалась Земля, правда, не очень близко. Мы
находились на широте середины Северной Америки, что подтверждало в моих
глазах высочайшую компетентность Лэз как пилота. Если бы мы оказались на
обычной двадцатичетырехчасовой орбите, концентрической по отношению к
экватору, мы сейчас бы оказались на девяносто градусов западнее, то есть
над Галапагосскими островами. Я предположил, что она выбрала орбиту с
наклоном около сорока градусов, соотнесенную с десятью часами корабельного
времени (по Гринвичу!), и наказал самому себе, при случае если удастся
заглянуть в вахтенный журнал корабля, проверить свое предположение. (Это
же типичный профессиональный зуд любого пилота - сунуть нос в записи
своего коллеги! Извините меня!)
Затем мы сразу же вошли в атмосферу, одним махом одолев спуск в
тридцать шесть тысяч километров. Гэй выпустила крылья, Кэс пригнул ее нос
к Земле, затем выровнял корабль, и мы снова обрели вес, равный земному,
хотя и эта перемена пришлась совсем не по вкусу Пикселю. Хэйзел
наклонилась ко мне и, взяв котенка, стала его гладить. Он успокоился,
наверное, почувствовав себя в большей безопасности у нее на руках.
Когда крылья Гэй втянуты внутрь (а я раньше в другом виде ее и не
наблюдал), она является как бы "ракетой-лифтом". Но с расправленными
крыльями Гэй великолепно может парить и плавно взмывать по наклонной
линии.
Мы летели на высоте тысячи километров над сельской местностью. Была
прекрасная солнечная погода. Горизонт чист, ни единого пятнышка (если не
считать нас самих). Великолепно! В такой день ощущаешь себя юным и полным
сил.
Кэс произнес:
- Надеюсь, переходный режим вас не очень побеспокоил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148