Промолвил герцог Зигштаб, один из их числа:
«Отраду нашу битва навеки унесла.
Пал тот, кто кров и пищу давал нам в дни изгнанья.
До срока меч врага прервал его существованье».

Сказал печально Вольфвин, бесстрашный удалец:
«Когда б сражён сегодня был мой родной отец,
Я и тогда навряд ли скорбел бы так душой.
Не вынести его жене утраты столь большой».

Могучий Вольфхарт гневно воскликнул в свой черёд:
«Кому теперь придётся вести войска в поход,
Как их водил когда-то бехларенский маркграф?
Нас, амелунгов, навсегда осиротил он, пав».

От этих слов заплакал он сам ещё сильней,
С ним – Хельфрих, Вольфбранд, Хельмнот и много их друзей,
А Хильдебранд бургундам, рыдая, возгласил:
«Молю вас сделать то, о чём наш государь просил.

Велите труп из зала к порогу принести,
Чтоб мы могли оплакать и с честью погрести
Того, кто свято верность хранил друзьям своим –
И нам, лишённым родины, и вам, и остальным.

Мы, бернцы, здесь чужие, и он чужим был тоже. Мы, бернцы, здесь чужие, и он чужим был тоже. – Горе бернцев усугубляется тем, что Рюдегер пал не на родине. Во всем этом отрывке неоднократно повторяется слово ellende – «гость», «изгнанник», «странник». В державе Этцеля «чужаками» чувствовали себя и бернцы, и бехларенцы, и бургунды.


Поэтому нам в просьбе отказывать негоже.
Должны, хотя б по смерти, маркграфу мы воздать
То, что от нас он вправе был при жизни ожидать».

Державный Гунтер молвил: «Хвала и честь тому,
Кто и по смерти друга готов служить ему.
Мы, люди, умираем, а верность – никогда.
Почтите же усопшего – был добр он к вам всегда».

Но тут вмешался Вольфхарт: «Просить нам надоело.
Извольте-ка, бургунды, немедля выдать тело.
Оплот и радость нашу убили вы в сраженье,
Так не мешайте хоть предать маркграфа погребенью».

Скрипач ему: «Не ждите от нас таких услуг.
Возьмите тело сами, коль нужен вам ваш друг –
Лежит, в крови купаясь, он недвижимо здесь.
Вот этим и окажете вы Рюдегеру честь».

С трудом сдержался Вольфхарт и так сказал в ответ:
«Уймитесь! Нашу рану вам растравлять не след.
За грубость, сударь шпильман, воздал бы я с лихвой,
Не запрети нам Дитрих наш вступать с гостями в бой».

Промолвил Фолькер бернцу: «Блюдёт запреты тот,
Кому их малодушье нарушить не даёт, Кому их малодушье нарушить не даёт… – Намёк на трусость автоматически вызывает самую бурную реакцию. Так незначительная поначалу словесная перепалка, вызванная несдержанностью юного Вольфхарта, ведёт к роковому столкновению бернцев с бургундами.


И я отнюдь героем не назову его».
Одобрил Хаген от души речь друга своего.

Могучий бернец вспыхнул: «Горазды вы шутить,
Но ваш язык сумею я так укоротить
И так расстроит скрипку вам мой клинок булатный,
Что вы меня попомните, прибыв на Рейн обратно».

Ответил Фолькер: «Будьте уверены вполне,
Что если струны скрипки расстроите вы мне,
То, прежде чем вернусь я на Рейн родимый вновь,
Ваш ныне столь блестящий шлем покроет ржою кровь».

Племянник Хильдебранда рванулся к двери в зал.
По счастью, дядя силой задиру удержал.
«Как видно, ты рехнулся, коль обнажаешь меч.
Ведь это может на тебя гнев Дитриха навлечь».

«Пустите льва на волю, – опять съязвил скрипач. –
Вам, старец, с ним не сладить – он чересчур горяч.
Но как бы смел он ни был, я так его приструню,
Что заречётся у меня он похваляться втуне».

Поносными словами был бернец разъярён.
Себя щитом надёжным прикрыл поспешно он
И шпильману навстречу помчался, словно лев.
Пустились вслед за ним друзья, придя в великий гнев.

Как ни был Вольфхарт молод, проворен, полон сил,
А всё же старый дядя его опередил А все же старый дядя его опередил… – Хотя Хильдебранд был против ссоры с бургундами, в тот момент, когда он убедился в неизбежности боя, он становится во главе дружины.


И первым устремился по лестнице к дверям.
Вот так был амелунгами навязан бой гостям.

Скрестили грозный Хаген и Хильдебранд клинки.
Неукротимой злобой пылали смельчаки.
Звенели и трещали щиты в руках у них,
И красный ветер поднялся от их мечей стальных.

Но в этом поединке взять верх никто не смог:
Противников с собою унёс людской поток,
И проложить друг к другу не удалось им путь.
Меж тем схватились музыкант и Вольфхарт грудь на грудь.

Неустрашимый бернец рубнул бургунда так,
Что вплоть до самых стяжек рассёк на нём шишак;
Но тут удар ответный нанёс скрипач мечом,
И искры из брони врага посыпались дождём.

Безудержная ярость кипела в их сердцах.
Дымились от ударов кольчуги на бойцах.
Но смелый бернец Вольфвин их развести сумел.
Кто встал меж двух таких врагов, тот в самом деле смел.

Пример радушья Гунтер в тот день являл собой:
С любым из амелунгов был рад вступить он в бой;
А Гизельхер и брата бесстрашьем затмевал:
Он шишаки десятками на бернцах разбивал.

Сын Альдриана Данкварт был мужествен всегда.
Немало гуннам сделал и раньше он вреда,
Но всё ж ни с чем сравниться не может тот урон,
Который братом Хагена был бернцам нанесён.

Шли Ритшард, Гербарт, Хельфрих и Вихарт на врага
Так, словно бы нисколько им жизнь не дорога.
Бросался Вольфбранд в сечу, круша, разя, рубя.
Отвагой бернцы превзошли тогда самих себя.

В глазах у Хильдебранда сверкал безумный гнев.
С ним рядом бился Вольфхарт, вконец рассвирепев,
И не один из вормсцев простёрся, недвижим.
Так мстили люди Дитриха за Рюдегера им.

Сражался герцог Зигштаб едва ль не всех храбрей.
Ах, сколько добрых шлемов он сшиб с богатырей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172