Не связываться Иринг со шпильманом решил
И с Гунтером Бургундским бой затеять поспешил.

Друг другу оказались соперники под стать.
Как ни старались оба победу одержать,
Не получили даже царапины они:
Булат – и тот не пробивал надёжной их брони.

От Гунтера отпрянув и тщетный бой прервав,
На Гернота с разбега набросился маркграф,
Из вражеской кольчуги сноп искр исторг мечом,
Однако сам чуть не убит был грозным королём.

Всё ж Иринг увернулся и четырёх мужей,
Прибывших с Рейна в свите бургундских королей,
Сразить поочерёдно за краткий миг успел.
Заметил это Гизельхер и гневом закипел.

«Вам, государь мой Иринг, – в сердцах воскликнул он, –
За тех воздать я должен, кто вами был сражён».
И с этими словами король, шагнув вперёд,
Датчанина ударил так, что наземь рухнул тот.

В крови пред Гизельхером лежал он недвижим,
И, видя это, каждый, кто наблюдал за ним,
Мнил, что маркграфу больше не взяться за клинок,
Но нет, не ранен Иринг был, а только сшиблен с ног.

Падением так сильно был оглушён храбрец,
Что сам уже не ведал, живой он иль мертвец.
Сознания лишила его на время боль –
Столь сокрушительный удар нанёс ему король.

Когда же понемногу беспамятство прошло,
Тайком подумал Иринг: «А я судьбе назло
Не только жив, но даже не ранен никуда,
Хоть силу Гизельхерову запомню навсегда».

Когда б бургунды знали, что враг не пострадал,
Удел куда печальней датчанина бы ждал.
Он голоса их слышал Он голоса их слышал… – Иринг был повергнут наземь в полном вооружении, и шлем не давал ему возможности видеть что-либо помимо находящегося прямо перед ним; вертя же головой, он выдал бы себя. Поэтому он мог полагаться только на свой слух.

и размышлял тревожно,
Как невредимым ускользнуть от Гизельхера можно.

Вскочил внезапно Иринг и бросился во двор.
По счастью для маркграфа, был на ногу он скор.
Но за порогом Хаген предстал ему опять,
И беглецу пришлось себе дорогу прорубать.

«Теперь, – подумал Хаген, – не избежишь ты смерти,
Уж разве что прискачут тебе на помощь черти».
И всё ж бургунд был ранен – рассёк шишак на нём
Могучий Иринг Васкеном, своим стальным мечом.

Когда почуял Хаген, что рану получил,
Клинком над головою взмахнул он что есть сил.
Муж Хаварта пустился бежать, покуда цел,
А Хаген вниз по лестнице вослед за ним летел.

Но если б даже втрое была она длинней,
И то не смог бы витязь врага сразить на ней –
Себя коснуться Иринг бургунду не давал.
Лишь искры из его щита противник выбивал.

К друзьям маркграф вернулся, оставшись невредим.
Кримхильде доложили, что Ирингом лихим
Её обидчик ранен в отчаянном бою,
И выразить пришла она признательность свою.

«Пусть за отвагу, Иринг, воздаст тебе Творец!
Меня ты, славный воин, утешил наконец –
Я вижу, вся кольчуга у Хагена красна».
И щит иссечённый с бойца сама сняла она.

«Его вы, – молвил Хаген, – благодарите рано.
Я с жизнью не расстанусь от столь пустячной раны.
Вот если б снова схватку со мной он завязал,
Я б тоже счёл, что это муж, а не пустой бахвал.

Не радуйтесь, что стала красна броня моя.
Теперь ещё свирепей на гуннов ринусь я,
И первым будет Иринг за всё держать ответ,
Хотя вассалом Хаварта я лишь слегка задет».

Встал на ветру датчанин и снял с себя шишак –
Дать поостыть кольчуге намерен был смельчак.
Его превозносили за храбрость всё вокруг,
И от таких хвалебных слов воспрял он духом вдруг.

«Возобновлю я схватку, – вскричал маркграф лихой, –
И гордеца-бургунда сражу своей рукой.
Друзья, вооружиться вы мне должны помочь».
И взял он новый крепкий щит, отбросив старый прочь.

С великим тщаньем Иринг был в битву снаряжён.
Копьё потяжелее нарочно выбрал он,
Надеясь, что бургунда пронзит оно насквозь.
А Хаген за врагом следил, и в нём кипела злость.

Противнику навстречу, сгорая нетерпеньем,
Он первый устремился по лестничным ступеням,
Метнул копьё в маркграфа и взялся за клинок.
Могуч был Иринг, но сломить он Хагена не смог.

Мечи щиты пробили и в панцири впились,
И пламя от ударов столбом взметнулось ввысь.
Датчанину глубоко булат плечо задел,
И силой Хавартов вассал мгновенно оскудел.

Теперь лишь защищался израненный маркграф,
До самого забрала пробитый щит подняв.
Им мысль одна владела – как жизнь свою спасти.
Но горший вред ему сумел соперник нанести.

Муж Гунтера нагнулся и, подобрав копьё,
Метнул в противоборца оружие своё.
Застряло в лобной кости у Иринга оно.
Знать, было витязю в тот день погибнуть суждено.

Он до своих добрался в предчувствии конца,
Но снять шишак датчанам не удалось с бойца,
Пока копьё из раны не вырвали они,
И рухнул навзничь удалец под крик и плач родни.

Об этом королева была извещена.
Над Ирингом склонилась с рыданием она –
Так было ей прискорбно, что пал лихой вассал,
А он супруге Этцеля при всех родных сказал;

«Не лейте слёз напрасно, владычица моя.
Они помочь бессильны: так тяжко ранен я,
Что неизбежно должен сегодня умереть.
Служить ни вам, ни Этцелю мне не придётся впредь».

Датчанам и тюрингам он дал такой совет:
«Дары от королевы вам принимать не след.
За золото Кримхильда на смерть отправит вас. Дары от королевы вам принимать не след. // За золото Кримхильда на смерть отправит вас. – Получение даров влекло за собой обязательство по отношению к дарителю. Однако датчане тут же бросаются в бой – не ради королевских наград, а охваченные жаждой мести за убитого Иринга.


Тот, кто пойдёт на Хагена, умрёт, как я сейчас».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172