Меня, достойный витязь, упрашивать не надо.
Я вам, как господину, повиноваться рада.
Какой ни пожелали б вы мне отдать приказ,
Исполнен всепокорнейше он будет сей же час».

«Так вот, сестра, прошу я, чтоб ты своей рукой
Скроила нам побольше одежды дорогой,
И пусть твои девицы для нас сошьют её.
Откладывать не хочется мне сватовство моё».

Красавица сказала ему в ответ на это:
«Шёлк у меня найдётся, нужны лишь самоцветы.
Пусть их в щиты насыплют В раннесредневековом быту щиты часто использовались для переноски звонкой монеты.

и принесут скорей».
Ни словом Гунтер с Зигфридом не возразили ей.

Спросила королевна: «Кто с вами поплывёт?
Знать это, брат мой милый, мне надо наперёд».
Сестре ответил Гунтер: «Мы едем вчетвером:
Я, Зигфрид, Хаген с Данквартом, лихим богатырём.

Всем четверым придётся, – запомни, королевна! –
Менять свою одежду три раза ежедневно,
И так мы будем делать подряд четыре дня,
Чтоб двор Брюнхильды в скупости не укорял меня».

Едва простились гости и удалились прочь,
Созвать велела свиту достойной Уты дочь
И отобрала тридцать отменных мастериц
Из множества сбежавшихся в покои к ней девиц.

Каменья понашили искусницы сперва
На шёлк из Цацаманки, Шёлк из Зазаманки. – Судя по «Парцифалю» Вольфрама фон Эшенбаха, Зазаманка – сказочная страна или город на Востоке.
Цацаманка – сказочная восточная страна, упоминаемая и в других памятниках средневековой немецкой литературы, например в романе Вольфрама фон Эшенбаха (1170–1220) «Парцифаль».

зелёный, как трава,
И аравийский, белый, как первый снег зимой,
А ткань пришлось раскраивать красавице самой.

С умением и толком работа шла у них.
Покрыли этим шёлком меха зверей морских.
На те меха глядели бургунды как на чудо.
Но про одежду я сказал ещё не всё покуда.

Кримхильде привозили не раз издалека
Ливийский и мароккский тончайшие шелка.
Нашлось их в Вормсе больше, чем при любом дворе,
И было ничего не жаль для Гунтера сестре.

Казался слишком дешёв ей даже горностай.
Для тех, кто за невестой в заморский ехал край.
Для них был выбран бархат чернее, чем агат.
И в наши дни украсил бы бойца такой наряд!

Он златом аравийским и камнями сверкал.
Хоть труд искусниц юных был тяжек и немал,
За семь недель девицы закончили шитьё. За семь недель девицы закончили шитьё. – Опять эпически долгие сборы.


Собрали и воители оружие своё.

Тем временем на Рейне корабль надёжный им
Построили бургунды с усердием большим,
Чтоб смело вышел в море король на судне том.
Недаром знатным девушкам пришлось спешить с шитьём.

От королевны Гунтер узнал в свой срок и час,
Что в точности исполнен им отданный приказ:
Одежда понашита для всех бойцов его,
И больше он откладывать не должен сватовство.

За спутниками Гунтер отправил по гонцу –
Пусть явятся и скажут, к лицу иль не к лицу
И впору иль не впору обновы им пришлись.
Обрадовались витязи и тотчас собрались.

И каждый рукодельниц благодарил сердечно:
На всех бойцах одежда сидела безупречно,
У всех наряды были столь пышны и богаты,
Что в них предстать с достоинством могли Брюнхильде сваты.

Осыпав похвалами искусниц молодых,
Вновь поблагодарили бойцы за платье их
И начали прощаться с учтивостью такой,
Что увлажнилось много глаз невольною слезой.

Сказала королевна: «Мой брат, останьтесь здесь.
Ведь и у нас на Рейне прекрасных дам не счесть.
Не лучше ли вам дома найти себе жену,
Чем плыть, рискуя головой, в заморскую страну?»

Знать, сердце ей шепнуло, что всем беда грозит.
С Кримхильдой вместе свита заплакала навзрыд.
Так много слёз струилось у женщин из очей,
Что потускнело золото нагрудных их цепей.

Она сказала: «Зигфрид, вам поручаю я
Того, кто мне дороже, чем жизнь и честь моя.
Пусть Гунтера повсюду от бед хранит ваш меч».
И протянул ей руку гость в ответ на эту речь.

Он обещал Кримхильде: «Пока я не паду,
Ваш брат, – ручаюсь в этом, – не попадёт в беду.
Жив и здоров со мною на Рейн вернётся он».
И отдала красавица воителю поклон.

Затем взвели на судно ретивых скакунов.
Снесли туда доспехи и платье удальцов.
Всё было в путь готово, настал прощальный миг.
У королевны молодой померк от скорби лик.

Красавицы у окон столпились, все в слезах.
Гудел попутный ветер в надутых парусах.
Стоял на судне Гунтер среди друзей своих.
«Кого ж мы кормчим сделаем?» – спросил король у них.

«Меня, – ответил Зигфрид. – Я наш корабль туда,
Где царствует Брюнхильда, доставлю без труда:
Пути-дороги в море давно знакомы мне». –
«Прощай!» – сказали весело бойцы родной стране.

Дал Зигфрид Нидерландский ладье багром толчок,
И к морю всё быстрее понёс её поток.
Встал Гунтер самолично у крепкого руля,
И вскоре скрылась из виду бургундская земля.

На корабле хватало отборных яств и вин –
Всем нужным в путь запасся бургундский властелин.
Довольно было места и людям и коням.
Спокойно судно прочное скользило по волнам.

От ветра мачта гнулась, поскрипывал канат.
За двадцать миль от Вормса бойцов застал закат.
Нёс к морю неуклонно их судно Рейн седой.
Кто знал тогда, что кончатся все их труды бедой!

Двенадцатое утро они в пути встречали,
Когда в страну Брюнхильды корабль валы примчали
И башни Изенштейна взнеслись над гладью вод.
Из путников лишь Зигфриду знаком был остров тот. Из путников лишь Зигфриду знаком был остров тот. – Новое указание на былое знакомство Зигфрида с Брюнхильдой.



Спросил державный Гунтер, когда увидел он,
Что остров и обширен, и густо населён:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172