Брюнхильдой принят Зигфрид и впрямь за мужа был:
Едва в объятьях деву он стиснул что есть сил,
Как сбросила с постели она его толчком,
И о скамейку стукнулся с размаху он виском.

Смельчак, вскочив проворно, на ложе прянул вновь,
Чтоб вынудить Брюнхильду принять его любовь,
Но получил от девы столь яростный отпор,
Какого из мужчин никто не встретил до сих пор.

Увидев, что паденьем не отрезвлён супруг,
Она вскочила с ложа и закричала вдруг:
«Вы мять мою сорочку дерзнули, грубиян,
И будет вам за это мной урок вторично дан».

В охапку смелый витязь был схвачен девой милой.
Связать его Брюнхильда, как Гунтера, решила,
Чтоб он не смел тревожить её во время сна,
И за сорочку мятую с ним разочлась сполна!

Он был силён, но всё же Брюнхильды не сильней
И вскоре убедился, что шутки плохи с ней.
Как Зигфрид ни боролся с могучею женой,
Ей удалось его зажать меж шкафом и стеной.

«Увы! – храбрец подумал. – Пропали все мужья,
Коль здесь от рук девицы погибну нынче я:
Как только разнесётся везде об этом весть,
Забудут жёны, что на них управа в доме есть».

Король, дрожа за друга, весь обратился в слух.
Тут Зигфрид устыдился, воскрес в нём прежний дух.
Он с силами собрался и, преисполнясь гнева,
Решил любой ценой сломить упорство королевы.

Король всё ждал развязки, вперяя взор во мрак.
Меж тем Брюнхильда руки врагу сдавила так,
Что брызнул ток кровавый из-под ногтей его,
Но нидерландец доблестный добился своего

И укротил Брюнхильду, превозмогая боль.
Он не сказал ни слова, но услыхал король,
Как богатыршу с маху на ложе бросил он
И так прижал, что вырвался у ней протяжный стон.

Она – рукой за пояс, чтоб им врага связать,
Но Зигфрид, увернувшись, сдавил её опять,
И разом затрещали все кости у неё,
И деве обуздать пришлось тщеславие своё.

«Король, – она взмолилась, – не убивай меня.
Тебе покорна стану я с нынешнего дня
И больше мужней воле перечить не дерзну.
Теперь я вижу, что смирить способен ты жену».

Гость отошёл от ложа, как если бы совлечь
Хотел с себя одежду, чтоб после с девой лечь,
Но, удаляясь, пояс и перстень золотой
Успел тайком с Брюнхильды снять и унести с собой.

Он отдал их Кримхильде, а для чего – бог весть.
Наверное, беспечность всему виною здесь, Наверное, беспечность всему виною здесь. – Возможное толкование этого поступка Зигфрида: он передал эти трофеи Кримхильде как свидетельство своей мощи и превосходства над Гунтером. Отняв у Брюнхильды пояс, Зигфрид лишил её магической силы, превратил в обыкновенную женщину.


Из-за неё и принял он смерть в свой час и срок…
Меж тем король ликующий с красавицей, возлёг.

Жене дарил он ласки, как мужу долг велит,
И та их принимала, смирив свой гнев и стыд.
На ложе сладкой неги, бледна, утомлена,
Мощь и гордыню прежнюю утратила она.

Равна по силе стала она любой из жён. Мотив, характерный для эпоса многих народов: лишаясь невинности, дева-воительница одновременно утрачивает былую богатырскую силу.


Её красой безмерной был Гунтер восхищён.
Он от жены отказа не получил ни в чём.
Что пользы спорить, коль супруг поставил на своём?

Всю ночь в его объятьях Брюнхильда провела,
Пока перед рассветом не поредела мгла…
Тем временем из спальни, в полночной тишине,
Незримо Зигфрид выскользнул и поспешил к жене.

На нежные расспросы он отвечать не стал
И даже пояс с перстнем Кримхильде передал
Лишь дома, И даже пояс с перстнем Кримхильде передал // Лишь дома… – Однако Кримхильда во время ссоры с Брюнхильдой утверждала, будто он отдал ей перстень в ту же ночь. См. строфу 847.

в Нидерландах, когда на трон воссел.
И всё же он своей судьбы избегнуть не сумел!

Иным, чем накануне, хозяин встал с одра: –
Был духом бодр и весел он к радости двора
И всех, кто в Вормс приехал, чтоб короля почтить.
Старались гостю каждому бургунды угодить.

Две полные недели тянулся пир честной.
Веселье не стихало ни днём, ни в час ночной,
И развлекались гости, как было им угодно.
Не пожалел на них казны хозяин благородный.

Одеждой, и конями, и всяческим добром,
И золотом червонным, и звонким серебром
Он одарить приезжих велел своей родне,
Чтоб каждый щедростью его доволен был вполне.

Пораздарил и Зигфрид с дружиною своей
Из тысячи могучих воинственных мужей
Всё, с чем на Рейн к бургундам приехали они –
Наряды, сёдла, скакунов. Умели жить в те дни!

Подарки раздавали так много дней гостям,
Что им уж не терпелось уехать по домам.
Да, с Гунтером в радушье никто не мог сравниться.
Так свадебные торжества закончились в столице.



Авентюра XI
О том, как Зигфрид с женой вернулся на родину


Когда простились гости с хозяином честным,
Сын Зигмунда промолвил дружинникам своим:
«Пора и нам сбираться в родную сторону», Пора и нам сбираться в родную сторону… – Причина, по которой автор «Песни о нибелунгах» заставляет Зигфрида отправиться к себе домой, заключается, по-видимому, в том, что в поэме он превращён в принца и в качестве такового, естественно, должен был уехать с молодой женой в собственные владения. При этом создаётся впечатление, что автор смешал воедино Нидерланды с Норвегией (см. ниже).

–
И этой речью искренне порадовал жену.

Она сказала мужу: «Когда мы едем в путь?
Нам лучше бы с отъездом повременить чуть-чуть –
Сперва удел мой братья мне выделить должны».
Но горд был Зигфрид и не внял таким словам жены.

Три короля явились и молвили ему:
«Даём вам слово, Зигфрид, что зятю своему
До смерти мы готовы служить в делах любых».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172