Его как кто увидит, так сразу про свои проступки вспоминает, кра
снеет, прямо трясется, что виноват…
Ц Ах, Сулейман, Ц вздохнул доктор Петрович, Ц сколько вокруг нас таких
судей…
Ц На одну вину штук, наверно, шесть, Ц подсчитал Сулейман. Ц Или семь…
Доктор Рыжиков хмыкнул. И почему-то захотел спросить:
Ц А как вы стали врачом, Сулейман?
Ц Думаете, уже стал? Ц прыгнули искры в глазах Сулеймана. Ц Спасибо! Ц
Он помолчал, что-то вспомнил, подумал, можно ли доверить. Решил, что можно.
Ц Мама моя умирала от рака. Пищевода… Говорила: Сулейманчик, кушай хорош
о, это такое счастье Ц кушать. А сама худела и худела… И никто не мог вылеч
ить. Никакие врачи. Я плакал и думал, что же это за врачи такие, сидят в больн
ице с важным видом, носят белый халат… Я тогда школу кончал. И думал, если я
научусь, то сумею лечить. Даже хотел еще успеть маму вылечить. Но не успел.

Доктор Рыжиков несколько минут помолчал. Ему тоже захотелось доверить С
улейману что-нибудь важное из своей жизни. Может, даже то, что фактически
он уже больше двадцати лет должен лежать в братской могиле, откуда его сл
учайно извлекли. И что поэтому он живет сверхлимитную, даром даренную не
законную жизнь. И его всегда могут спросить: а как ты ее растрачиваешь, так
ой-сякой, недобитый? И в последнее время чаще, чем раньше, под сердце запол
зает ледяной холод: а если правда, что таких там много, оставленных живыми
? И после этого всю ночь кричишь из свежей ямы небольшой перекуривающей б
ригаде с лопатами: «Прощайте товарищи!» А слова не долетают, шлепаются ря
дом в глиняную холодную кашу…
Но пока сказал другое:
Ц Но вы-то…
Ц Стоматологом стал… Ц Сулейман извинился улыбкой. Ц То есть стану.
Ц И почему-то, помедлив, добавил: Ц Может быть.
Ц Почему «может быть»? Ц спросил доктор Петрович.
Ц Да… так. Посмотрим. Как-то незаметно, зубников всегда не хватает. А зубо
в больных много… Ц Он еще раз подумал, можно ли все доверить. Решил, что мо
жно. Ц Знаете, жена моя человек хороший, наивный. Но у нее много родственн
иков. И тоже разные люди. Одни работают с лопатой, все руки в мозолях. Други
е все время считают. Считают, считают, считают… Вот они собрались вместе и
обступили меня. Те, которые считают. И стали объяснять, объяснять… Что за з
убы потом остается, кто заплатит, объясняли. А за рак потом кто заплатит, о
бъясняли. Ты о жене, о детях подумай, объясняли. Наверное, я о маме тогда заб
ыл немного, о жене много думал. Но она у меня хорошая, наивная. Только потом
пришлось уехать, чтобы ничего уже не объясняли, чтобы самому все понять. С
пасибо, Лев Христофорович сюда позвал. Он ничего не объясняет, говорит: са
м думай. На людей смотри… На вас смотри, говорит. Только как он зубы не лечи
т Ц не смотри, говорит!
Доктор Рыжиков только было расслабился, чтобы тоже доверить Сулейману ч
то-нибудь важное, как зубы спугнули его. И он сказал, прилаживая к черепу у
же, наверное, сороковую плексовую заплатку:
Ц Мы с вами как в окопе перед боем, Сулейман. Сидим себе, патроны протирае
м, гранаты раскладываем… Разговариваем о чем попало, только не о бое. О нем
только думаешь, но не говоришь…
И поднял на свет свежесобранный череп, чтобы осмотреть швы и стыки. Погла
дил ладонью заплатку, проверяя, гладко ли легла в свое фигурное окно. Запл
атка была не заплатка, а даже полчерепа с изрядным куском лба и основание
м носа.
Ц Прямо скульптура, Ц с уважением оценил Сулейман.
Ц Скульптура-то скульптура… Ц Доктора Петровича грызли творческие с
омнения. Ц Нет, за нос я боюсь. Что-то с носом не то. Будем пробовать не цель
ноштампованный, а прицепной, из бутакрила. Замешивайте, Сулейман. Попроб
уем и так, и так. Что лучше.
Сулейман замешивал розовый порошок, мял в пальцах самогреющуюся пасту, с
мотрел на доктора Петровича, как велел учитель Лев Христофорович. И от эт
ого почему-то вспоминать маму было не так виновато, как раньше.

31

Ц Да, нет мы ее помним, прекрасно помним. Что же мы, такие бессердечные? От
нас девочки каждую неделю ходят с гостинцами…
Учитель танцев принял доктора Петровича в углу балетного класса. В класс
е была такая чистота, что посетителя заставили разуться, и он смущенно от
разился в гигантском зеркале-стене, опасаясь, нет ли на носках неучтенно
й дырки.
В другом углу сбилась на перерыв кучка недоразвитых утят-девочек. В трет
ьем Ц преждевременно надменных балерунов мальчиков. Все покручивалис
ь и поглядывали на себя в зеркало. Доктор Рыжиков мучительно боролся с эт
им соблазном, изнывая от несуразицы своего отражения в такой обстановке
. На крайний случай надеть бы халат.
Ц Очень похвально, что вы заботитесь о своих больных. Ц Учитель танцев
отбросил назад волнистые артистические волосы и оценил себя в зеркале.
Ц Только поймите и нас.
Ц Постараюсь, Ц сказал доктор Рыжиков, чувствуя себя в этом грациозном
мире как заблудившийся носорог.
Ц У меня ежедневно по восемь часов занятий. Вы только представьте, какая
это педагогическая нагрузка. По выходным Ц репетиции концертов. На обще
ственных началах, конечно. А педсоветы, методические советы, худсоветы, к
омиссии? Сколько приходится выступать по эстетическому воспитанию! И ду
маете, кто-нибудь это ценит? Нет, не такой у нас город. Здесь никогда не пони
мали бескорыстного человека. Вы понимаете меня?
Доктор Рыжиков понимал всех, у кого ныли обиды.
Ц Но ведь мы не лечебное учреждение, как ваша больница, правда?
Доктор Рыжиков и сам понял, что здесь не лечебное учреждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132