Он
не начнет лечить заведомого мертвеца, несовместимого с жизнью, не будет
зря тратить государственные средства. В крайнем случае поможет облегчи
ть страдания… А то сколько переводится медикаментов и энергии на безнад
ежных, если взять в масштабах всей страны Ц колоссальные убытки. Ну пове
сите вы на семью такого идиота, как ваш архитектор, Ц кто вам спасибо ска
жет? А электронный врач не ошибется, у него все четко. Этот Ц труп, этот Ц ж
илец… И перспективным больным больше достанется, скорее встанут на ноги
. Разве это не преимущества?
Ц Пока что это преимущества обыкновенного бездушия, Ц терпеливо высл
ушивал доктор Петрович. Ц Для этого не надо быть машиной. Его и у людей по
лно…
Валера с видом снисходительного сожаления пожимал накачанными плечами
:
Ц Ну, если вы хотите лечить как при Ионыче…
Даже Аньке с Танькой не хотелось, чтобы доктор Рыжиков лечил как при Ионы
че. И они тоже на него набросились. Никому не хочется, чтобы его отец был Ио
нычем.
Ц Ваш абстрактный гуманизм только плодит несчастных и недоразвитых. А
это не так безобидно для генетического фонда человечества. Нам и потомки
спасибо не скажут…
За абстрактный гуманизм доктору Рыжикову доставалось еще и на студенче
ской скамье, если вспомнить. И вообще это виновник всех бед человечества.
Здесь Валеру Малышева нечем было крыть, кроме тех общеизвестных выражен
ий которыми кроют беспробудно уверенных в себе спорщиков. Но доктор Рыжи
ков их применять не умел. «Понимаете, Валера, Ц должен был сказать он, Ц а
бстрактного гуманизма в природе не бывает. И вообще гуманизма с какой-ни
будь приставкой. Абстрактный, конкретный, узкий, широкий… Гуманизм или е
сть, или его нет. Есть человечно и бесчеловечно…»
Но Валера, конечно, сразу скажет, что человечно Ц это прошлый век. Что шеф
говорит Ц есть функционально и нефункционально. И это реальность. А ост
альное сантименты. И Анька с Танькой снова посмотрят на него как на безна
дежного Ионыча. Им покажется, что Ионыч Ц это что-то отсталое, в сермяге и
валенках, стыдное для культурной семьи. То же самое, впрочем, кажется и Вал
ере Малышеву. Что это какой-то кучер, решивший лечить людей.
Поэтому вслух он сказал:
Ц Давайте тогда Рекса сдадим в собачий ящик…
Ц За что?! Ц ужаснулись все три собаколюбивые дочки.
Ц За нефункциональность, Ц ответил по-Валериному доктор Рыжиков. Ц С
колько костей зря съедает, неполноценный…
Ц Нет! Ц взвизгнули Анька и Танька и заткнули уши, чтобы не слышать даль
нейшего. Ц Нет! Нет!
Ц Юрий Петрович, как всегда, преувеличивает картину. Ц Валера Малышев с
тал снисходительно делать сидячие статичные упражнения для развития п
лечевого пояса, рекомендованные учебниками культуризма. Ц Переносит н
аучные категории на, так сказать, родственные эмоции. Это передергивание
алгоритма, если так можно выразиться.
Было очень интересно, но доктор Рыжиков встал. У него было дело в своем каб
инете. Раньше он быстро ужинал и садился на велосипед. Его ждала больница.
Теперь велосипед не понадобился. Больной лежал рядом, за дверью, в его каб
инете, на его личной кушетке, лицом к потолку.
Это был кузнец дядя Кузя Тетерин.
Рядом стояла кружка с компотом, сваренным Анькой и Танькой. Валерия напе
кла оладий. Вообще кулинарная жизнь дома заметно оживилась. Дядя Кузя по
станывал от усиленного ухода и вспоминал свою старуху.
Ц Ну как? Ц спросил доктор Петрович.
Ц Нормально, Ц сказал дядя Кузя, не поворачивая, как и велели, головы. Ц
Вон тот Ц вылитый наш начальник цеха. А этот Ц из отдела снабжения. Все, к
ричит, заготовок нету…
Прямо перед ним на двух полках в два ровных ряда стояли две шеренги череп
ов. Черепами вообще-то была обставлена вся комната. Других украшений тут
не было. Черепа были и целые, и разобранные на части, полуфабрикаты и детал
и.
Ц И чьи же это? Ц осведомился дядя Кузя, войдя и оглядевшись. Добродушие
ничуть не покинуло его.
После нескольких дней созерцания он нашел в каждом что-то знакомое и по в
ечерам обсуждал впечатления с доктором Рыжиковым. При этом он спокойно в
ертел в руках пластмассовые детали смертоподобных изделий и давал высо
кую оценку мастерству доктора. «Надо же, Ц приговаривал он. Ц А с виду бу
дто из кости. Вроде покойников свежевали. А тут Ц надо же! В инструменталк
е на лекалах вам бы цены не было…»

19

Ц Как они посмели вас уволить!
Даже кулачки сжались, на глазах Ц слезы. Вся кипит.
Ц Ну что вы, Жанна… Кто меня уволит, тот три дня не проживет…
Ц А почему вы уходите?
Ц Не ухожу, а перехожу. На самостоятельный участок, который мне доверили.

Ц А как же мы?..
Ц А что «мы»? Ц сказал доктор Рыжиков с видом чистой совести. Ц Долечит
есь…
Ц Без вас я не вылечусь!
Ц А это уже все само собой пройдет. И без меня, и без вас.
Ц А я буду лежать и не двигаться!
Ц Тогда я буду ходить сюда к вам на свидания. Идет?
Ц Идет! Только каждый день!
Ц В обмен на упражнения. Каждый раз к концу упражнений я тут как тут. Так?

Ц А как вы будете узнавать, когда я занимаюсь?
Ц Это мой вопрос. По рукам?
Жанна протянула узенькую ладонь. Ее взгляд требовал честности и правдив
ости.
Ц А кем вас повысили? Ц доверчиво спросила она.
Доктор Рыжиков улыбнулся сходству слов «повысили» и «повесили».
Ц А чего вы смеетесь? Ц вспыхнула она.
Как все великие артисты, она была самолюбива и мнительна.
Из-за этой Жанны доктор Рыжиков не раз говорил Мишке Франку: «И в кого это
мои девки дурами растут?»
Мишка Франк искоса сравнивал оригинал с копиями, если это было в их зловр
едной компании, и, вместо того чтобы успокоить родительскую тревогу, фил
ософски выпускал свое паровозное облако:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132