Во сне он даже взлетел, только не на своем «дугласе
», а на реактивном «МИГе», думая, что так помогла операция.
Неохотно проснувшись, он опять увидел широкое и доброе лицо доктора Рыжи
кова, беззаботно говорившего о каких-то не имеющих отношения к делу заст
рахованных ушах. Вокруг сновали какие-то люди в зеленых пижамах со шприц
ами и склянками. Пока ему делали укол, Туркутюков успел услышать, что, по п
оследним данным, исходя из анализа множества электроэнцефалограмм, кро
кодилы, когда они спят…
И снова провалился в теплую мягкую вату.
Потом сквозь эту вату к нему снова пробились слова доктора Рыжикова, объ
яснявшего, что если бы у него были три парня, а не три девки, то он всех троих
обязательно бы спровадил в… Рязанское воздушно-десантное училище. Про
них бы сняли фильм «В небе только Рыжиковы». Туркутюков начал сердиться,
что ему не дают спать и будят каждые пять минут, да еще недосказывают что-
то начатое. «А где вы родились?» Ц вдруг спросил доктор Рыжиков. Туркутюк
ов чуть шевельнул губами: «В Ростове». Ц «А на какой улице?» Ц почему-то п
ристал доктор. «На Арнаутской», Ц ответил Туркутюков недовольно. «А где
сейчас живете?» Ц «В Калинине…» Ц «А уехали оттуда давно?» Ц «Зимой…»
Ц «Зачем?» Ц «От фотографов…» Ц «А война когда началась?» Удивившись я
вной глупости этого вопроса, Туркутюков назвал год и добавил: «Сами не зн
аете?»
Все это доктор Рыжиков угадывал скорей по шевеленью губ, но в общем был до
волен. «Ну, хорошо. А как вы себя чувствуете?» Ц «Хорошо… А что крокодилы?»
Ц «Какие крокодилы?» Ц «Которые спят…» Ц «А-а… Снов не видят. Оказалось
, крокодилы спят без снов. Понимаете?» Ц «Понимаю… А когда операция?»
В общем, ему уже было давно все равно. Никакого страха или нетерпения. Толь
ко ватное равнодушие.
Ц А уже, Ц вдруг сказал доктор Рыжиков. Ц Сделали…
Ц За пять минут? Ц не удивился бедный летчик.
Ц За шесть часов, Ц уточнил доктор Рыжиков со всей присущей ему приветл
ивостью. Ц Ну, теперь спите.
С облегчением радости Ц не операции, а разрешения спать Ц Туркутюков с
нова канул.

13

И очень хорошо, что проспал все на свете. А то бы его очень обидело, что докт
ор Рыжиков начал это священнодействие с настоящего оскорбления, то есть
иголкой и ниткой пришил к его многострадальному бритому темени кусок ст
ерильной бурой простыни. Вряд ли кто перенес бы таковое издевательство с
покойно, тем более больной с ярко выраженным эпилептическим комплексом.

Ц На первый взгляд, это, конечно, варварство, Ц пробормотал доктор Рыжи
ков, выряженный в столь же бурый и мятый халат вместе с такой же жеваной ша
почкой. Он оправдывался перед трагическим взглядом Аве Марии Козловой, п
робившимся между ее зеленой шапочкой и марлевой маской. Ц Так делают то
лько аспиды нейрохирурги. Всю остальную честную братию это почему-то шо
кирует. Не пойму, почему. Лучше раз пренебречь дипломатией, чем сто раз пра
вить поле и дергать себя и сестру… Ну как там, заинтубировали? О! Сейчас то
лько начнут! Вам бы кота за хвост тянуть, братцы кролики…
Аве Мария работала в бригаде реаниматологов-анестезиологов, или, по-рус
ски выражаясь, воскресителей-усыпителей, в подчинении Коли Козлова. Там
она его и полюбила за удаль и талант основателя. «Не забывайте, Маша, Ц по
вторял ей доктор Рыжиков в трудные минуты жизни, Ц он Ц основоположник.
Его имя будет золотыми буквами выбито в истории нашего города вместе с и
менами других первопроходцев. Например, основателями водопровода, трам
вая, главной аллеи, театра…» Как всегда Аве Мария смотрела трагически, не
понимая, шутит он или серьезно. Сейчас над марлевой повязкой ее глаза ста
ли еще трагичней, хотя Коля Козлов был как никогда хорош Ц трезв, деловит
, весел, умен как черт.
Начав отслаивать бритую щетинистую кожу от запущенных рубцов и трещин ч
ерепа, доктор Рыжиков тяжко вздохнул: «Ох, нелегкая это работа… из болота
тянуть бегемота…» Рубцы туркутюковской головы спрессовались в окамене
вшую породу, в которой, кажется, можно было найти отпечатки древнейших ры
б и птиц. Шустреньким остроконечным ножницам этот материал был непосиле
н.
Ц От такого скальпа и апачи отказались бы, Ц снова обидел доктор Рыжико
в Туркутюкова, когда жалкий клочок истерзанно-красной, с прорехами, увеш
анной блестящими зажимами, кожицы отделился от черепных надолб. Ц А это
прийдется выковыривать прямо с костями. Коля! Вы здесь самый высокий, поп
равьте, пожалуйста, лампу. Что-то в глазах зарябило. Сильва Сидоровна, у ва
с есть куперовские ножницы? Самые острые? Уф… Братцы кролики, дайте на чем
сидеть! Я ведь контуженный…
Коля Козлов, мелькая из-под зеленой пижамы тельняшкой, задрал над всеми р
уки и стал наводить лампу точно в цель. Кто-то пододвинул крутящийся музы
кальный стул и стал его крутить, прилаживая под зад доктора Рыжикова. Он г
оворил: «Выше, ниже…» Ц пока наконец не приладился, после чего тяжко вздо
хнул: «Эх, рвануть бы этот железобетон динамитом…»
К счастью, Туркутюков проспал и это рацпредложение.
Гудела и сипела аппаратура, нагнетая в него смесь кислорода и азота, то ес
ть обычный воздух, если так можно выразиться в присутствии медицины. Ког
о-то второстепенного от этого гудения начало клонить в сон. Доктор же Рыж
иков, севши на стул, стал окончательно похож на добродушного сапожника, т
ачающего обувь. Только в руках у него был не башмак, а кровоточащая и истер
занная голова героя. Сердце уже ныло при виде ее, но это было только начало
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132