По-ме
дицински выражаясь, это и была зона эпилептического раздражения. Выража
ясь по-простому, доктор Рыжиков ее сейчас вырубал железом и огнем. Зажим,
тампон, электропинцет. Дымок подгорелого мяса. Четверть сантиметра окам
еневшего рубца пройдено. Доктор Рыжиков разгибает контуженую спину, раз
минается и сгибается снова. Несколько раз ему в лицо брызжут капельки кр
ови и застывают там коричневыми точками. Ему хочется попросить кого-ниб
удь постучать по спине кулаками, но он боится, что это бестактно. И говорит
о другом.
Ц О-хо-хо, братцы кролики… До чего мы с вами отсталые по уровню техническ
ого прогресса и малой механизации. С каменным топором лезем в венец прир
оды… Что про нас скажут они?
Ц Кто Ц они? Ц осмелился Коля Козлов.
Ц Будущие люди, Ц охотно пояснил доктор Рыжиков. Ц Что-то мне кажется,
они будут делать иначе. Не так кровопролитно. Скорее всего Ц лазерным лу
чом. Одно лишь утешает, что скифы этим тоже занимались. Я скифскую трепана
цию специально смотрел на эрмитажевском кувшине. Один скиф раненому гол
ову ковыряет, а еще четверо сидят на руках и ногах, чтобы не дрыгался. Это з
начит Ц ваша бригада анестезиологов, Коля… Но мы же их не осуждаем, правд
а? И даже говорим: молодцы. Кто-то ведь должен начинать. Чем богаты, тем и ра
ды, правда?
В тазик с кровавыми тряпками все чаще летели тряпки с его докторским пот
ом. Там кровь Туркутюкова и пот доктора Рыжикова образовывали какой-то н
овый состав, еще не изученный химиками.
Между тем еще раз хрум Ц кусачки Сильве Сидоровне. Она дает ножницы, пото
м забирает ножницы, протягивает тампон, дает пинцет Ц забирает пинцет; д
ает скальпель Ц забирает скальпель, снова дает «крокодильчики» Ц снов
а забирает. Продвинулись еще на три миллиметра, если какой-нибудь упорны
й сосудик, запрессованный в рубец, не держал их минут по пятнадцать на мес
те, как цепкая огневая точка в рубеже обороны.
Ц Так у нас и от дуры ничего не останется, Ц забеспокоился доктор Петро
вич. Ц Дура-то у него вся станет как решето…
Туркутюков, к счастью, проспал, что у него не только дура, но и как решето. Хо
тя, выражаясь по-медицински, это вполне законная дура, твердая пленка под
черепом.
Возможно, головной мозг летчика Туркутюкова, много лет сдавленный шпора
ми обломков и рубцов, растревоженный кровавой резней и трясучкой, посыла
л своей нервной системе чудовищные сигналы. От них должна была содрогнут
ься вселенная. Но, к счастью, шестеренки передач отключились, и весь этот и
сточник душераздирания крутился вхолостую.
Ибо Туркутюков больше чем спал, если так можно выразиться.
И вот венец природы. В окошечке, пробитом, а вернее Ц прокусанном в кости
и твердой оболочке. Паутинная пленочка жилок. То, ради чего природа вступ
ила в эту непрерывную игру из чудовищных взрывов в безразмерном и черном
пространстве. Что-то взрывалось и переплавливалось, остывало и снова вз
рывалось, собиралось в раскаленные шары и снова распылялось, сталкивало
и разводило галактики Ц и вот вам результат. Комочек серого студня в два
кулачка величиной, изрезанного разными бороздками. Радиостанция, посыл
ающая в эфир вечности радиограммы-мысли. И сколько же таких мыслей сейча
с над нами вьется! Тьмы и тьмы. Враждующие или родственные, попутные или вс
тречные. Наверное, их там, над головой, как в колонии летучих мышей. И все пи
щат, мелькают… Ведь не могут они, появившись, исчезнуть. Появились Ц знач
ит, летай.
…Вслух доктор Рыжиков сказал совсем другое:
Ц Как бы нам теперь сослепу не наворотить дел…
Это значило, что, влезая своими не очень уклюжими пальцами в это чудо косм
ического самопроизводства, мы попросту не знаем, не прибавятся ли к иско
реняемым припадкам еще и слепота и глухота заодно со слабоумием. Тьфу-ть
фу-тьфу!
Ц Ведь мы чудовищно слепы, Ц вздохнул доктор Рыжиков чисто по-рыжиковс
ки. Ц Слепые, режущие слепых. Как у Брейгеля-старшего. Ну вот… Я сделал все
, что мог. Кто может больше, пусть моет руки. Маша, откройте-ка мне атлас. Нет,
наша Маша, а не ваша Маша. На лобных долях. Так…
Услышал бы Туркутюков, что его режут слепые, да еще на ходу заглядывают в а
тлас…
Ц Так… Вот наступил решительный момент и подошел легавый элемент…
Как всегда, к наступлению решительного момента и подходу легавого элеме
нта доктор Петрович задумался. Глядя в атлас, он словно рассчитывал мног
оходовую шахматную партию.
Ц Боюсь, что эти мощные рубцы… И трогать страшно, и не трогать нельзя. Ох г
осподи, господи, за что такие страсти… А этот осколочек кости как бы сосуд
ом не пророс… Дернешь Ц и нефтяной фонтан… Сильва Сидоровна… Наваляйте
-ка мне марлевых шариков… ну, размером… как козий помет. Кто не видел козь
его помета, тот не служил в воздушно-десантных войсках. «Прощай, бабка, уш
ла добровольцем в десантные войска». Да… Многие любящие козы на нашем пу
ти… И пульсация какая! Чуть тронь Ц лопнет… Лариса, держите наготове мал
енький иглодержатель. Если что… Ну что, рискнем, помолясь? Пошевелим мозг
ами? Что вы замолчали, как на похоронах? Нас не надо жалеть, ведь и мы б никог
о не жалели… Мы перед нашим комбатом… как перед господом богом… Что? Чист
ы… Чисты? Чисты. Чисты, чисты, чисты. Чисты-чисты…
Далее последовало еще множество раз «чисты» в разном ритмическом сочет
ании. Например, в ритме «Прощания славянки»: «Чисты, чисты-чисты, чис-ты, чи
сты-чисты…»
Ц Нет, он всем героям герой, Ц перешел он вдруг снова на прозу. Ц Я бы лич
но после такой оплеухи в лоб уже бы ни на что не смотрел и не разговаривал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132