А они по понтону идут, зубы скалят. Дру
г другу пинки весело так дают, будто нас уже и нет. Вот это нас заело. Так-то
боязно, ведь сразу засечет. Кинется как овчарка. Сколько мы этих прочесов
видели Ц огромные они специалисты. Но уж больно заело, что они такие нагл
ые. Так куснуть захотелось Ц спасу нет. Всех тогда отпустили до выстрела,
время дали, чтоб разбежались, а мы с сержантом навели. Перекрестились и… О
н только полпонтона пролез, а ему Ц бах по башне. Башню как корова языком
Ц раз! Ц и на транспортер закинуло. Как клопов их там придавило. Ну, забег
али, запрыгали… Мотоциклисты, танки-броники в линию развернулись, и с фро
нта, и с фланга охватывают… Огонь из всех стволов, а нас-то всего… Смех, и то
лько. Смех смехом, а драпать пора. Сержант говорит: вперед, к речке. Я Ц наза
д, к болоту. Как к мамке родной. Ну ладно, он рукой махнул, пригнулся и по кус
там, по кустам, вперед на восток. А я замок вытащил Ц и по кустам, по кустам,
вперед, на запад… Плюх его в болото Ц и по кочкам, по кочкам. Во счастье Ц н
икакой тебе пушки, сам себе начальник… Больше с сержантом и не увиделись.
Может, еще живой где? Как ты думаешь? Да ты уснул, десантник? Со смены, что ли?
Я говорю, а он дрыхнет…
Ц Да нет, я слышу… Ц с усилием открыл глаза доктор Рыжиков, сладко пригр
евшийся на утреннем солнце. Ц Может, и жив…
Он-то был уверен, что не спит, потому что все слышал и еще успевал думать, ск
олько такого у каждого, кто сейчас толчется на пятачке сквера фронтовым
локтем к локтю. Сколько заштопанных дырок на коже, от головы до пят, прикры
то сейчас этими выходными костюмами, отглаженными женами и дочками на ис
тинно мужскую встречу. Не считая отмороженных почек, сорванных нервов, и
змученных сердец. Да редко найдешь голову без трещины и вмятины Ц сколь
ко доктор Рыжиков их перещупал своими руками…
Вот так и думаешь: просто сосед Ц здесь, на лавочке, в автобусе, в очереди з
а молоком. А он каждый Ц со своим последним выстрелом, которым прощался с
жизнью. Самую малость только недопростился.
Таково свидетельство, что доктор Рыжиков не спал.
Ц …А почему я один? Вон они, наши толпятся, Ц артиллерист показал на шумн
ую группу своих. Ц Потому что я им так и сказал: если будет как в тот раз, и б
лизко не подойду. Ну их к богу. Это как называется? Сбросились все одинаков
о. А как садиться Ц так крупные погоны в отдельный кабинет. И тосты к нам в
ыходят говорить. Как артисты на сцену, из-за занавески. К лейтенантишкам,
значит, старшинам, ефрейторишкам. Выскажется, пожелает долгих лет Ц и об
ратно за занавес. Я подполковнику Шишко и говорю… Подполковника Шишко зн
аешь? Начальник не большой, но в любой президиум втереться норовит. И тоже
с речью вышел. И только обратно за занавес Ц я встал и говорю: «Постойте-к
а, товарищ подполковник запаса. Может, мы, рядовые, тоже вам хотим речь ска
зать. Вот вы тут про боевую дружбу очень красиво говорили. А почему теперь
от этой дружбы исчезаете? Едрено шило! Почему от нас за занавеской загоро
дились? Или мы плохо пахнем?» Он даже рюмку выронил. Так наши же энтузиасты
на меня зашипели: ты, мол если пить не можешь, сиди, не высовывайся! При чем
тут «пить»? У нас всегда так: чуть что Ц пить не умеешь. Один сиди пей. Ну и б
уду один, говорю. Нет, деньги внес, все чин чином. Чтобы не думали, что жмусь.
А чтобы поняли, что у рядовых тоже гордость должна быть. Или давайте по-лю
дски, чтобы без разделения, как у танкистов, или я там не участник. Найду, с к
ем отметить. Если бы мне Клавку не разорвало, вообще бы горя не знал. И стол,
и закуска, и все… Правильно, едрено шило? Ты-то сам в каком звании? Спишь, чт
о ли? Опять задрых десант… Ц Острый локоть бомбардира ткнул доктора Рыж
икова в ребро.
Доктор Рыжиков с трудом оторвал подбородок от груди, еще более пригретой
майским солнышком.
Ц Десант? А-а… Почему сплю? Думал… Я ефрейтор.
Ц Ну, если думаешь, тогда скажи: правильно?
Ц Что Ц правильно?
Ц Ну что хлеб-соль ешь, а правду режь.
Ц Все мы немножко лошади… Ц сочувственно вздохнул всей грудью доктор
Рыжиков.
Ц Вот именно Ц кони, Ц согласился с таким странным суждением артиллер
ист. Ц Когда они сытые, они бьют копытами… Может, и мне орать нечего было…
Сколько наших уже и не поорут ничего! Чаще вспоминать надо, тогда и сами не
такие крикливые будем…
Было не очень понятно, про себя артиллерист или про тех энтузиастов, кото
рым он пришелся не к столу.
Ц Я говорю Ц народ жалко. Сколько его пострадало! А кто остался Ц сколь
ко крови насмотрелся! И ничего Ц смеются, радуются… Как с гуся вода. Я ино
гда поражаюсь. Хоть сейчас на передовую. А иных еще от боли крючит. Сам-то с
ранением?
Ц Нет, Ц сказал доктор Рыжиков.
Ц Десантник Ц и не раненый? Повезло, выходит. И не царапнуло?
Ц Контузило, Ц сказал доктор Рыжиков.
Ц Тоже не мед, Ц признал сосед. Ц Мы в артиллерии все контуженые. Через
одного без барабанных перепонок… Как выстрел Ц так тебя вроде палкой по
уху… Да это каждый со своей приметой. Смотришь, рожа красная, как пирог по
дгорелый, Ц значит, летчик или танкист… Горел в бою. Я вчера в полосе про о
дного читал. К нам в город приехал, подпольного врача искать.
Ц Какого? Ц встрепенулся доктор Рыжиков.
Ц Подпольного, какого… Не слышал, что ли?
Ц Не слышал… Ц честно сказал доктор Рыжиков.
Ц Вроде не с луны свалился, в городе живешь, осудил артиллерист его невед
ение. Ц Весь город талдычит. Его профессора зажимают, которые завидуют, а
сами ничего не могут. Так он без них, без их рецептов, нашего брата фронтов
ика это самое…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132