Это было их обычное развлечение за ужином. Анька с Танькой тоже упра
жнялись в придумывании идиотских вопросов и превзошли в этом не только а
спирантов, но и кандидатов наук. И подбирались к докторам.
Ц Доктор, спасите нам сына! Ц всхлипнула жена товарища Еремина.
Доктор Рыжиков поразился, как она владела собой, когда рассказывала про
пользу телевизора. И тут же его осенило, кто такой товарищ Еремин. Он ведь
сам записывался к нему на прием, но не как к врачу, а как к городскому начал
ьнику. Чтобы внести предложения по улучшению медицинского обслуживани
я населения. Но Мишка Франк его образумил и обозвал идиотом. Такие дела та
к не делаются. Для начальника все жалобщики, сидящие в очереди у него в при
емной, Ц сумасшедшие. Какие у них могут быть идеи? Идеи излагаются в офиц
иальном письме, с подписью главврача, зарегистрированные где надо как ра
ссмотренный специалистами документ… «Ну да, Ц сказал тогда доктор Рыжи
ков умному Франку. Ц Наш дед скорее удавится, чем для кого-то подпишет…»
На том дело и кончилось. Так доктор Рыжиков и не дошел до товарища Еремина.

Ц Его… Ц она всхлипнула горше, Ц признали умственно отсталым. Не могу
даже выговорить…
Вот так. Кому на Руси жить хорошо…
Ц Дебилом? Ц осторожно уточнил доктор Рыжиков, и она даже вздрогнула во
змущенно, хотя в данном случае здесь не было никакого оскорбительного см
ысла. Ц Или олигофреном?
Ц Да… Ц хлюпнула она в раскрытые ладони. Ц Из четвертого класса… В шко
лу умственно отсталых…
Доктор Рыжиков представил, какими муками учителя дотащили сына товарищ
а Еремина до четвертого. И снял берет перед подвигом неизвестного учител
я. На плачущую мать он просто боялся смотреть. Легче было запустить руки в
любую кроворазверзшуюся рану.
Ц Для Петра Константиновича это такой удар… Он у нас всегда такой ласко
вый, такой послушный… Петр Константинович не хочет второго ребенка, у не
го служебный долг…
В общей комнате снова взрыв хохота. Наверное, Валера Малышев сказал, как к
ибер на вопрос, что было раньше, курица или яйцо, ответил, что раньше было и
мясо.
Ц Я конечно, могу посмотреть вашего сына, Ц со всей присущей ему сочувс
твенной мягкостью сказал доктор Рыжиков. Ц Если вы захотите. Но вы должн
ы знать, что у меня другая специальность. Я хирург. Если бы нейротравма или
опухоль…
Ц Доктор! Ц чуть не сломала она заломленные пальцы. Ц Может быть, правд
а опухоль? Мы согласны на любую операцию! Нам сказали, вы можете! Вы только
посмотрите, может быть, просто опухоль!
Ц Понимаете, Ц мягко воззвал к ее сознанию доктор Рыжиков, Ц врожденн
ое слабоумие не лечат хирургически. Это невозможно. Вам надо…
Ц Почему это врожденное! Ц шепотом закричала она. Ц Это все школа с ее д
урацкой программой новой! Еще учителей надо проверить! Может, там над дет
ьми издеваются! Никакой мозг не выдержит! Нет, нет! Ц схватила она доктор
ский рукав. Ц Только не говорите «нет»! Лучше нечего не говорите! Я этого
не вынесу!
Доктор Рыжиков открыл дверь: «Воды!» Таблетки у него всегда были с собой в
пистончике. Для родственников. Не своих, конечно, а ждущих конца операции.

Ц Из-под крана? Ц хлюпнула носом в стакан жена товарища Еремина. Ц Изви
ните меня, я расстроилась… В школу слабоумных… Скажите, это на всю жизнь? И
ли есть хоть какая надежда? Мы согласны на любые траты, только скажите…
Траты, мысленно сказал ей доктор Рыжиков… Траты будут в том, что придется
по выходным, а иногда, и в будни посещать на служебной машине интернат умс
твенно отсталых детей. И там среди взрослеющих толстоватых плаксивых ма
льчиков и девочек находить своего сына. Вытирать ему рот и нос, угощать вк
усненьким. Играть с ним в красный мяч в игральной комнате. Петр Константи
нович снова научится пускать мыльные пузыри. Будет ловко протыкать им пе
рламутровые бока своей авторучкой… И будет счастлив, когда сын засмеетс
я своим странным пугающим смехом. И мать будет счастлива. Вот все издержк
и для начала. Если так можно выразиться.
Но вслух он сказал:
Ц Я могу кипяченой. Только она горячая…
Ц Не уходите!
Слушать мольбы о помощи входило в его профессиональные обязанности. Нау
читься на них отвечать Ц это уже нужен талант. Всегда есть ответ честный:
«Операция здесь не поможет». И ответ более или менее честный: «Сделаем вс
е, что в наших силах». На честном ответе редко кто настаивает сначала. Жена
товарища Еремина тоже. Лишь бы сейчас не наглухо. Хоть какой-то просвет. О
т просвета к просвету жить можно. Она умоляла его что-нибудь обещать. Ну х
отя бы сделать все, что в его силах.
От обещания доктора Рыжикова и спасла Сильва Сидоровна. Она вдруг появил
ась, костлявая как смерть, с синеватым истовым лицом, как будто навсегда о
костеневшим. Она здесь никогда почти и не появлялась, считая отдых докто
ра Рыжикова священным. Она сурово осуждала людей, покушавшихся на него, и
могла встать перед радиатором «студебеккера». Но тут что-то вышло за рам
ки.
Ц Юрий Петрович, Ц проскрипела она, Ц Туркутюков исчез.

3

Если бы родители, давая имя, могли заглянуть наперед…
Папа Сидор увидел бы свою девочку выросшей, чтобы попасть под колесо вой
ны. Санитарка на передовой, полтысячи вынесено на себе под огнем, по транш
еям и воронкам. Три ранения, в том числе позвоночника. Несколько операций,
в том числе уже после войны у доктора Рыжикова. Медсестра в медсанбате. Му
ж-лейтенант, один из погибших за Берлин. Окостеневшее вдовство, исступле
нная работа в больнице между своей болью и чужой кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132