Так ничего и не выхлопал Ц почему все-таки он с настоящим рубцом на лбу с
идит на скамье ответчика…
Ц Я напишу справку и пойду с вами в суд, Ц решительно сказал доктор Рыжи
ков.
В суде рядом с трагически дышащей потерпевшей сидели те гости-свидетели
, подтверждавшие каждое ее слово самыми клятвенными заверениями. Это был
и довольно солидные люди, по местным масштабам, и даже директор гостиниц
ы. И среди них Ц ближайшая соседка, каждые день и ночь видевшая и слышавша
я неимоверные страдания истязаемой Чикиной. От их дружного напора Чикин
совсем растерялся, сам себе не верил, путался в минутах и секундах, блеял и
мыкался. Всем было видно, что он заврался. И, наверное, судье Ц особенно. Эт
ого опасался доктор Петрович, вглядываясь в неподвижно-истощенное, напр
яженно-недоверчивое лицо женщины судьи. Эта могла уж засудить так засуд
ить. И слишком уж хорошо жена Чикина знала, где ей положено скромно опусти
ть глаза, где затрясти плечами в неудержимом рыдании. «Вы не поверите, гра
жданка судья… («Вам можно называть меня товарищем!») Сами посмотрите, как
ой он красный! Это же явно ненормальная краснота! Это от проспитрованнос
ти! А вы все знаете, сколько горя мы, женщины, терпим от этих нестерпимых пь
яниц! Сколько я ночами убегала к соседям, от стыда умирала, стыдилась пост
учаться, синяки показать, на улице спасалась до самого утра! Да он и сейчас
красный как рак. Снова с пьянки своей!»
Ц Это не алкогольная краснота! Ц раздался вдруг голос из зала.
Ц Это еще кто такой?! Ц возмутилась судья.
Это был, конечно, доктор Рыжиков.
Ц Я лечащий врач! Ц встал и представился он. Ц Эта краснота не алкоголь
ного характера, это последствия…
Ц Я протестую! Ц мигом встал прокурор, обвиняющий Чикина.
Чикину везло во всем. В прокуроре, который уверенно уличал его бархатным,
проникновенным, а когда надо Ц стальным и беспощадным голосом. И особен
но в адвокате, которая заслуживала всяческого снисхождения. Рыхлая, забы
вчивая, со слабым зрением и сильным насморком, она, чихая и сморкаясь, подо
лгу копошилась в бумагах, то приставляя к глазам очки, то отодвигая подал
ьше, то откладывая, чтобы полезть за платком. Зрителей это даже веселило.

Пылая благородным негодованием, прокурор заявил, что этот гражданин не з
аписан в свидетели, что он присутствовал в зале и давать ему слово Ц знач
ит, подрывать краеугольный камень процессуальности.
Доктор Рыжиков был на суде впервые. И честь по чести не знал, почему если о
н в зале, то обязательно будет лгать и лжесвидетельствовать.
Ц Именно! Ц подхватила и потерпевшая Чикина. Ц У меня тоже есть парикм
ахер стригущий, я же его в суд не приглашаю!
Судья долгим взглядом осмотрела ее, потом Чикина, потом лжесвидетеля Рыж
икова, потом сухо сказала:
Ц Протест удовлетворен.
Чем-то ей не угодил рыжиковский нос картошкой.
Тут уж прокурор разошелся. Он говорил о защите дома и очага, о гуманном дол
ге государства и правосудия ограждать таких слабых женщин, как гражданк
а Чикина, а заодно и всю окружающую среду, от таких деспотов, как обвиняемы
й Чикин. Он так живо расписал зверства Чикина с кухонным ножом, будто виде
л их лично. И потребовал врезать виновнику пять полных лет за злостное ху
лиганство с нанесением телесных повреждений и покушением на убийство.

Пять лет!
Доктор Рыжиков ерзал, но сдерживался. Его уже грозили вывести из зала. Он в
идел, что тут медицина бессильна. Акульи зубы чикинской жены сдирали мяс
о с его живого пациента до самых костей на глазах у всего честного народа.
Что же делать? И судья была готова согласиться со всей этой нелепостью Ц
ничего хорошего и ободряющего в ее судейском лице не читалось. И никто не
возопил и не воспрял: да что же это, люди!
Видно, больной Чикин и им казался подозрительным.
Общая потеря сознания.
Их бы подключить тогда к искусственному, как подключают на операциях к и
скусственному дыханию или кровообращению. Но искусственного сознания
еще нет. Оно, может быть, будет, когда накопит силы та загадочная оболочка,
о которой они часто говорили с Мишкой Франком и на которую так надеялся д
октор Петрович под добродушным прищуром прижимистого оппонента. Но сей
час она слишком слаба. Слишком слаба, это он и сам сознавал. Слишком ей дос
талось по большому и мелкому счету. Слишком, слишком. И напусти на нее эту
рыбу-пилу Ц дорежет до конца, догрызет…
Нет, надо обходиться своими силами. Рано просить подкрепления.
Слово было за адвокатшей. Но она и тут помогла Чикину. Забыла где-то его по
ложительную характеристику с места работы, справки о его плодотворной и
зобретательской деятельности. Она рылась в потертом портфеле, чихала от
пыли, извлекаемой оттуда, но нужных документов никак не находила. Судья с
неудовольствием объявила перерыв для их доставки.
Этот перерыв оказался самым длинным в истории мирового судейства.
Потому что когда все встали и суд вошел, в зале не оказалось ни Чикина, ни д
октора Петровича. А адвокатша, держа очки на расстоянии от глаз, объявила
по клочку бумажки, который развернула опять-таки вместо искомых докумен
тов, что с обвиняемым Чикиным за время перерыва случился приступ гипер…
чего-то вследствие перенесенной черепно-мозговой травмы. И он срочно-ср
очно госпитализирован. Возможности продолжать принимать участие в про
цессе не имеет. И все. Можно расходиться.
Так что Сильве Сидоровне пришлось чуть не впервые в жизни возроптать на
боготворимого доктора Рыжикова.
Ц Сами вы больные!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132