Взойдем, окрепнем, устоим, как сказал один поэт. Не хочу то в рот заг
лядывать, то ждать перехода наследства. Вольно или невольно будешь потор
апливать время, подумывать: когда же черт возьмет тебя! А быть такой своло
чью не хочу. Лучше дружно, но врозь».
И не сказал, а промолчал. Чтобы сказать потом, когда все будет не так больн
о. Когда уляжется. Когда залечится. Только старый партизан никакого отве
та не требовал.
Ц Не хочешь, Юра, ничего не говори. Пока не надо. Просто не спеши. Не отвеча
й, потом ответишь. Только сразу «нет» не говори, ладно?
Утром звонок. Ада Викторовна. Очень срочно. Очень важно. «Я тут все понимаю
, но это так важно, Иван Лукич, миленький! Ах, я не могу по телефону! Уголовно
е дело!»
Выпросился жалобным взглядом. Прибыл в апартаменты. А там прихорошившая
ся Ядовитовна и аккуратный молодой гость. Следователь, как нежнейше пром
урлыкала дочь мягкой мебели.
Ц Зачем следователь? Ц несколько оторопел хозяин роскошного, величин
ой в четыре палаты, служебного кабинета, обставленного с помощью верной
ученицы и ее всемогущих друзей.
Ц Как вы распорядились! Ц несколько удивленно разъяснила она, переход
я на напоминающий шепот. Ц Вы же сказали. Я знакомого нашла, можно на него
положиться.
Иван Лукич еще долю минуты думал, что какому-то следователю требуется ка
чественное лечение в особых условиях, но не мог припомнить, о чем он распо
ряжался.
Ц Насчет дела Рыжикова, Ц многозначительно прошептала Ядовитовна. Ц
О хищении дыхательного аппарата. Правильно вы говорите, хватит этому выс
кочке все спускать с рук…
В первую минуту она пропустила, что профессор, багровея, медленно развор
ачивается к ней фронтом, как артиллерия РГК для нанесения прорывающего у
дара. Или сначала что-то не поняла. А когда поняла, было уже поздно. Наливши
сь зрелым гипертоническим соком, профессор рявкнул так, что содрогнулис
ь стекла: «Вон!»
Чтобы Аде Викторовне не показалось, что она ослышалась, в коридорах, во вр
емя погони, он еще несколько раз показал мощь своего партизанского горла
, которым в лесных окруженных землянках мог усмирять горячечную стихию б
уйного бреда или страха, несусветной святой брани перед ампутацией рук и
ли ног.
Следователь в самом деле был знакомый Ц по незабываемому чикинскому де
лу. Поэтому доктор Рыжиков и обменялся с ним на входе несколько, правда, за
думчивым кивком. Приход доктора Рыжикова и его короткое «пришел» позвол
или Аде Викторовне безболезненно выскользнуть из западни. Свое чудесно
е спасение она приписала своей же неописуемой ловкости. На самом же деле
ее спасло то, что моторизованный внук Ивана Лукича пришел в себя.
То, что доктор Рыжиков какой-то не такой, обмякший Иван Лукич даже и не зам
етил. А если и заметил, то отнес это к их общим страданиям за внука-чернышо
нка. Да и вообще все вокруг должны и обязаны были выглядеть потрясенными.
Его скорее удивил бы кто-нибудь обычный и нормальный. Это было бы оскорбл
ением его чувств.
Но доктор Рыжиков был сильно не такой. Совсем не такой. Таким «не таким» ег
о мало кто видел. А может, и не видел никто. И он изменился, пока шел оттуда с
юда. Потому что по пути, во дворе, кто-то ему сказал, что из Москвы пришла те
леграмма. Там сообщалось, что их практикант по «собственной неосторожно
сти» попал под машину и погиб. Это был Сулейман.

52

Ц А когда провожали, вы еще хотели сказать что-то важное, Ц вспомнил Чик
ин. Ц А потом сказали, что скажете, когда он вернется…
В коридоре суда кучковались по интересам враждующие кучки свидетелей.

Ц За сколько запродались, гады? Ц кричал у соседнего зала свидетелям-в
рагам сухой и жилистый старик, едва удерживаемый свидетелями-друзьями о
т рукопашной. Ц Сколько заплатил вам сей Иуда?
Старик с надувшейся жилой на горле, как видно, от горя забыл, что платил не
Иуда, а платили Иуде. Свидетели-враги являлись монолитной группой пожил
ых женщин с одинаково хмурыми взглядами из-под одинаково повязанных низ
ко на лбы платков. Они в ответ молчали, но в этом молчании крылась самая ху
дшая угроза. Свинцово-безвозвратная. Судились из-за дома. Семейный сын от
секал из-под отчего дома две кровные, горбом нажитые комнаты и пол-участк
а. Три одинаковые тетки были сестрами отца-ответчика, которые жили вообщ
е в других местах, но из глупости и злости подзуживали дурака сына отдели
ться и обменяться отцовским полудомом на удобную городскую квартиру. Те
тки пришли подтвердить, что семью сына в отцовском гнезде травили мышьяк
ом, не подпускали к телевизору и холодильнику. Мужья злобных теток тоже с
тояли тут кучкой Ц отдельной и робкой. Еще недавно ходили к старику родн
иться, по воскресеньям выпивали, а тут на тебе. Они смотрели на папашу опас
ливо и виновато, как на покойника.
Ц Вы хоть им скажите! Ц рвался старик к оробевшим мужьям. Ц Языки прогл
отили, трусы! Бабьи юбки, глисты! Паразиты!
Паразиты прятали глаза и ничего не отвечали.
От суда исходила еще более разрушительная волна, чем от тюрьмы или онкол
огической больницы, по крайней мере в этот день. Слишком много здесь скоп
илось страха и ненависти. Доктор Петрович хотел взглянуть на сынка, пода
ющего в суд на отца: худой он или толстый, высокий или низенький, спокойный
или нервный. Может, в очках, а может, лысый… Любопытный человек. «Бедный…»
Ц услышал он голос Сулеймана, полный сочувствия. Что может быть печальн
ее на свете…
Что он хотел сказать Сулейману такого важного? Они стояли у вагона. Поезд
опоздал, они перед этим насиделись в зале ожидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132