Любая такса наводила на него
кошмар и ужас. Зная свой этот грех, Рекс давно не выходил на улицу. Он чувст
вовал всеобщее презрение. Единственным же, кто его жалел и понимал, был до
ктор Рыжиков. Поэтому Рекс встречал его всегда со слезами радости.
Втолкнув в сарай облизанный велосипед, доктор Рыжиков еще с веранды, сни
мая туфли и плащ, уклоняясь от мокрого и преданного носа, услышал из больш
ой общей комнаты чужой назидательный голос:
Ц В наше время без телевизора жить просто несовременно. В конце концов, о
н способствует интеллектуальному развитию! Возьмите передачи «Час нау
ки», «В мире животных»… А эстетическое воздействие! Фигурное катание Ц
это такое наслаждение!
Голос был женский и привыкший к почтительному вниманию. Доктору Рыжиков
у стало интересно, кто там поучает его безалаберных дочек. На телевизор о
н пока не накопил, и как бы там девочки чрезмерно не расстроились. Чтобы по
возможности их успокоить и напомнить, что форма существования белковых
тел, именуемая жизнью, возможна и без телевизора, как была возможна до рад
ио, трамвая и даже до газет, он перешагнул порог.
Незнакомая дама сидела на знакомом месте, на его собственном. Определенн
ый стиль: дорогая кофта из пушистого мохера, колечко со скромными камушк
ами. Маленькие желтые сережки. Если бы доктор Рыжиков хоть чуть разбирал
ся в камнях и металлах, он насчитал бы на даме минимум три-четыре телевизо
ра. По тем еще ценам, конечно. Но при всем этом она хотела выглядеть скромн
ой. И чтобы всех это восхитило. Ну так Ц значит, так. Все были вполне соглас
ны.
Дама тоже никогда раньше не видела доктора Рыжикова. Поэтому, когда он во
шел, еще не сняв линялого берета (еще не такого линялого, а на целый год гол
убее) и не отцепив от штанов бельевые прищепки, она через плечо скользнул
а взглядом и отвернулась к обществу. Это был явно какой-нибудь слесарь-со
сед. Или шофер санитарной машины. В общем, что-то такое, за что всегда прини
мали доктора Рыжикова.
Не удостоенный ее кивка, он так и прошел на кухню мыть руки перед едой.
Остальное общество за круглым семейным столом было ему более чем знаком
о. Студентка юридического факультета, почти прокурор, а может быть, и почт
и адвокат, так же как, может, и безобидный инспектор ОБХСС, Валерия Юрьевна
. Старшая дочь. Две Юрьевны Ц Анька и Танька Ц школьницы постарше и помла
дше. Их разбавлял аспирант-культурист Валера Малышев, по-старинному выр
ажаясь, ухажер Валерии. Но от старины в наше время совсем ничего не остало
сь: ни существа, ни слов.
Все это молодое общество с огромным интересом смотрело на даму, которая
чувствовала себя уверенно.
Ц Долго же задерживается ваш папа, Ц посмотрела она на часики. Ц Может,
он нашел себе новую маму?
Ее игривый тон сразу все испортил. Анька с Танькой отвернулись, Валерия, н
аоборот, уперлась даме в переносицу холодным взглядом. Валера же Малышев
почтительнейше предупредил: «Вот же он…»
Ц Пардон, пардон. Я так неловко пошутила… Моя фамилия Еремина.
Она так подала руку, что ее можно было понять протянутой и для пожатия, и д
ля почтительного поцелуя. Доктор Рыжиков выбрал товарищеское рукопожа
тие. Видно, с его стороны это было не слишком, так как она сочла нужным доба
вить:
Ц Жена товарища Еремина.
Анька с Танькой за ее спиной делали знаки. Если бы люди знали, что за их спи
ной всегда кто-то может делать какие-то знаки, Ц например, важно надуват
ь щеки и вытаращивать глаза, а то еще рисовать пальцем на плече генеральс
кий эполет, Ц они бы, как уже давно доктор Рыжиков, опасались без оглядки
называть свой обозначительный титул. Врач… Поэт… Председатель… Жена то
варища Еремина… Лично он в таких непроясненных случаях представлялся к
ак гвардии ефрейтор Рыжиков.
Ну как угодно. Жена так жена.
Она немного выдержала паузу, видно дожидаясь, когда до него дойдет, чья он
а жена, и тихо попросилась поговорить с ним.
К доктору затем и приходят, чтобы с ним говорить. Пытаясь вспомнить, кто та
кой товарищ Еремин, доктор Рыжиков одновременно решал, куда бы удалиться
для разговора с его женой. Уединенным местом был, например плотницкий са
рай во дворе. Веранда, где грыз заскорузлую обувь храбрый Рекс за неимени
ем более серьезных врагов. Домашний кабинет, он же мастерская и спальня д
октора. Но везде находилось какое-нибудь неудобство. В кабинете, наприме
р, скопилось слишком много черепов. Это могло быть неправильно понято. Ос
тавалась комната Аньки с Танькой.
Но на пороге он сразу раскаялся. Зрелище было, как всегда, вопиющим. По угл
ам комкались трусики и колготки разных цветов, одеяла скручены Ц недавн
о ими дрались, в самом центре из ночного горшка вверх ногами торчала кукл
а.
Он выругал свое серое вещество, которое до сих пор держит в клетках устро
йство всех систем противопехотных и противотанковых мин, структуру арм
ий многих наших вероятных противников, целые статьи боевого устава возд
ушно-десантных войск и не может запомнить, кто такой товарищ Еремин, а так
же что представляет из себя Анькистанькина светелка.
Доктор Рыжиков успел только ударом ноги загнать под кровать горшок с кук
лой и схватить одеяла с пола. Дальше его схватили за руку, и он почувствова
л на ней слезы: «Доктор, я так несчастна!»
Счастливые врачей не посещают.
Есть же на свете работы, где встречаешь только счастливчиков.
Из общей комнаты донесся взрыв смеха. Очевидно, Танька передразнивала же
ну товарища Еремина или Валера Малышев снова рассказывал, как аспиранты
вроде него, культуристы и математики, задают своему киберу идиотские воп
росы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132