Если не тяпнешь, буду сосать,
пока не высосу их все. Вот так. Ц Он сделал крейсерский глоток из необъят
ной бутылки и обвел рукой всю остальную стеклянную братию, готовую и к см
ерти, и к бессмертной славе. От этого широкого движения бутылка выскольз
нула из ладони, и красное вино забулькало по полу. Коля помедлил лишь секу
нду. Тут же, пав на колени, он стал вылакивать с серого линолеума красную л
ужу. Потом поднял лицо с кривой усмешкой. Ц Что, оскотинился? Будет хуже. С
тобой Ц последняя!
Доктор Рыжиков знал, что Коля не обманет. Ни в том, ни в другом. Ни в том, что о
становится, ни в том, что будет хуже. Колю он знал лучше, чем те, кто погнал е
го с ракетного крейсера.
Но доктор Рыжиков знал и то, что произойдет с его натруженным затылком от
глотка спирта. Что на неделю череп сожмут чугунные слесарные тиски до то
шноты и треска. Между тисками и Колиным штопором и надо было выбирать. В эт
ом и состояла решающая минута его воскресной миссии.
Тут снова выручили братья мотовелики. Их стало штук пять. Пронзительный
треск одноцилиндровых дешевых моторчиков насквозь раздирал череп. По с
кулам Коли-моряка пошли красные пятна. По новой боевой тревоге он схвати
л автомат и бросился к амбразуре. Треск очередей покрыл треск моторчиков
. Пороховой дым смешался с бензиновым. Улица билась в судорогах. Но доктор
Рыжиков был только благодарен. И даже наслаждался.
Ц Уф… Ц отстрелялся Коля. Ц Ну ты мне можешь сказать?
Ц Сказать Ц не сделать, Ц пообещал доктор Рыжиков.
Ц Сказать старому идиоту, что он старый идиот? И крашеной суке, что она кр
ашеная сука? Сколько мы будем сидеть и кивать как ваньки, когда нам козью м
орду делают? И голосовать: то его в кандидаты, то в комиссии, то в президиум
ы… Единогласно, мать его дери! Все думают по-разному, а пружинки в локтевы
х суставах одинаковые… Ну почему, почему?
Доктор Рыжиков мог бы сказать Коле, что никто ему лично не запрещает сказ
ать старому идиоту, что он старый идиот. Пожалуйста, иди и говори сколько в
лезет. Но беда была в том, что сейчас Коля мог действительно, недолго думая
, выпрыгнуть в окно и побежать выкладывать Ивану Лукичу все насчет старо
го идиота.
Ц Я думаю, Ц осторожно повел он, Ц что все мы…
Ц Немножко лошади, Ц скривился Коля.
Ц И древние люди… Ц вздохнул по-рыжиковски доктор Рыжиков.
Ц Какие еще древние? Ц встряхнулся Коля.
Ц Обычные. Лет через триста после нас ведь тоже кто-то будет. И через тыся
чу. Для себя-то мы верх совершенства. А для них Ц древние люди со всем свои
м недоразвитием… В чем-то мудрые, в чем-то смешные…
Ц Ну и что? Что-то не доходит.
Ц Ну, не доходит так не доходит. Я просто думаю, как они будут рассматрива
ть следы нашей с тобой культуры… Кем ты им покажешься, жрецом или шаманом?

Карандаш уже начал набрасывать здоровенного волосатого мужика, танцую
щего вокруг груды свежих черепов, похожих на бутылки.
Ц «Все мы лошади…» Ц передразнил Коля доктора Петровича. Ц Нет, ты не л
ошадь, ты баптист. Не пьешь, не куришь и теории разводишь. Думаешь, они насу
хую зафилософствуют? Дудки-с! Слушай, ты мне недавно приснился. Будто мы с
тобой вдвоем тяпнули. Какой-то берег, травка, речка… Сидим и смотрим в кос
тер… Ну почему во сне бывает счастье? Ну почему не наяву? А тут у Машки есть
котлеты с чесночком. Она хоть и кобенится, но может…
Скользя в домашних тапочках, он съездил в кухню к холодильнику. Достал та
м холодные и маленькие, но очень аппетитные котлетки, застывшие прямо в с
ковородке. От котлеток доктор Рыжиков не отказался бы. Но насчет другого
Ц лучше бы наехали мопеды. А они, как назло, атаковали какие-то дальние ул
ицы. Подмоги не было.
Ц Приговор прозвучал, мандолина поет, и труба, как палач, наклонилась над
ней, Ц взял он последнее слово. Ц Коля, завтра вас совесть замучает.
Ц Тебя завтра совесть замучает, Ц отразил Коля. Ц Слово военного моря
ка: выпьешь это Ц я выливаю все в раковину. И поговорим о твоем баптизме. А
нет Ц мне тут на месяц хватит. Понял?
Не знаем, кем он себе представлялся в этот момент: может, и альбатросом, мо
жет и «летучим голландцем»… Но в самом деле от него просто невыносимо ра
зило вонючейшим перегаром и табаком, глаза неряшливо воспалились, с воло
с сыпалась перхоть. Но он этого не замечал.
Ц Кстати, Ц почему-то вдруг вспомнил он, Ц вот ты, певец лобной доли, ско
лько навскрывал черепов. А есть разница между долями умного и долями дур
ака? Честного и прохиндея?
Ц Честного дурака и умного прохиндея? Ц задумался доктор Рыжиков.
Ц Ну, хватит баснями кормить, Ц вспылил Коля, возомнив себя соловьем. Ц
Сейчас или никогда!
Ц Я лично разницы не видел, Ц тем не менее уклонился доктор Петрович. Ц
Может, нужны специальные тонкие приборы, а я простой рядовой хирург. И даж
е не ефрейтор. Но вот когда вскрывают череп пьяного, из него несет сивухой
, как из бочки.
Ц Я сам знаю, чем от меня несет, Ц высокомерно выразился Коля. Ц И ты неп
ростой солдат. То есть я твой солдат. Хоть я военный моряк, а ты сухопутный
десантник… Я мертвый встану и приду. Ты понял? А ты…
Наших все не было. Доктор Рыжиков выдохом подавил приступ отвращения и п
однес стакан ко рту. Коля скомандовал «внимание» невидимому оркестру. По
днес котлетку и глоточек пива для запития. Затаил дыхание. Доктор Петров
ич выждал еще секунду Ц мотопедисты не возникли. Дальше отступать было
некуда. Он опрокинул стакан себе в рот и задохнулся.
Пришел в себя уже с котлетой во рту. Но она не мешала выдыхать синее пламя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132