Бык, передохнув секунду, с новой силой рванулся, вскочил,
стараясь с удвоенной силой стряхнуть Энкиду на землю. Я испугался. Но
Энкиду совсем не выказывал страха. Он держался крепко, он вертел огромную
бычью башку из стороны в сторону, пригибая ее к земле.
- Бей, брат! - вскричал Энкиду. - Бей, бей сейчас! Ударь его мечом!
Да, это был самый подходящий момент. Я рванулся вперед и, схватив меч,
и вогнал его в шею быка. Я ударил его в затылок, глубоко всадив лезвие.
Бык издал звук, какой издает море, откатываясь от берега, и глаза его
подернулись пеленой, пылающая в них ярость потускнела. Какой-то момент он
стоял неподвижно, потом колени под ним подломились. Энкиду ловко спрыгнул
с него, приземлившись рядом со мной, мы засмеялись и обнялись возле
умирающего быка, пока он не затих. Потом мы вырезали бычье сердце и здесь
же, на месте, принесли его в жертву богу Уту-солнцу.
Я оглянулся кругом и на городской стене увидел фигуры людей. Я тронул
Энкиду за плечо и показал туда.
- Там твоя богиня, - сказал он.
И точно, это была она. Инанна и ее прислужницы, должно быть наблюдали
борьбу с быком. Я чувствовал жар и силу ее ненависти даже на расстоянии. Я
приставил ладони ко рту и прокричал:
- Смотри, жрица! Мы убили твоего быка! Скоро, наверное, придут дожди!
- Горе тебе! - ответила она голосом как из преисподней. - Горе
Гильгамешу! Горе тому, кто осмеливается перечит богине! Горе убийце
Небесного Быка!
На это Энкиду прокричал ей:
- Горе тебе, каркающая ворона! Получай мою жертву!
Он дерзко вырвал мужские части быка и со всей силой швырнул их так, что
окровавленное мясо шлепнулось о городскую стену почти у ног жрицы. Он
засмеялся своим раскатистым смехом и крикнул:
- Тебе, богиня! Нравится? Попадись ты мне в руки, я бы замотал тебя всю
бычьими кишками!
В ответ на это святотатство она прокляла нас, Энкиду и меня, а люди
возле нее на стене - жрицы, прислужники, храмовые блудницы, писцы - все,
кто пришел посмотреть, как бык нас уничтожит - подняли страшный плач и
жалобные моления.

25
Я не позволил Инанне взять бычью тушу, чтобы похоронить его на земле
храма: я не хотел ни в чем ей уступать. Я позвал мясников, велел порезать
мясо на кусочки и выбросить городским бродячим собакам, чтобы показать,
насколько я презираю Инанну, ее быка и ее чары. Рога того быка я взял
себе. Я отдал их своим ремесленникам, которые были поражены длиной рогов и
их толщиной. Я велел им украсить рога золотом и лапис-лазурью и повесить
их во дворце на стену. Рога были столь велики, что вмещали в себя шесть
мер масла. Я наполнил их тончайшими благовониями и совершил возлияние в
святилище Лугальбанды в честь моего бога-отца, который принес мне эту
победу.
Когда все это закончилось, мы с Энкиду омыли руки в реке и проехали
вместе по улицам города ко дворцу. Люди осторожно выглядывали из домов,
чтобы посмотреть на нас, а потом стали выходить на улицу, и вскоре на
нашем пути по улицам стояло множество людей. Меня охватило хвастливое
настроение и я выкрикивал: "Кто самый знаменитый герой? Кто величайший
среди людей?" И они откликались: "Гильгамеш самый знаменитый герой!
Гильгамеш величайший среди людей!" Почему бы мне было не похвастаться?
Инанна выпустила Небесного Быка - мы с Энкиду убили его. Разве мы не имели
права хвастаться?
В ту ночь во дворце мы устроили великий пир. Мы пели, пили и танцевали
всю ночь. В ту же ночь подул ветер, прозванный Обманщиком, воздух стал
мягким и влажным. Еще до утра пролился первый дождь, и потом всю зиму
дожди орошали иссохшую землю.
Тот день был вершиной моей славы. Тот день был пиком моего триумфа. Я
чувствовал, что нет ничего такого, что я не смогу свершить. Я увеличил и
приумножил богатство моего города и сделал его одним из самых сильных
городов земли. Я убил Хуваву, я убил Небесного Быка. Я принес дожди в
Урук. Я был добрым пастырем народу. Тем не менее я знал мало радости и
много печали в тот день. Такова воля богов. Такова жизнь. В ней есть
величие, есть и печаль, и мы узнаем в свое время, что тьма следует за
светом, хотим мы того или нет.
Наутро Энкиду пришел ко мне. Выглядел он мрачным и усталым. Я спросил:
- Брат мой, почему ты столь печален, когда бык лежит мертвым, а дожди
пришли в Урук?
Он сел возле моего ложа, вздохнул и сказал:
- Друг мой, почему великие боги собираются на совет?
Я не понял. Потом он сказал:
- Мне приснился тяжкий сон, брат.
Ему приснилось, что боги сидели в зале совета. Там был Ан, и Энлиль, и
небесный Уту, и мудрый Энки. И небесный отец Ан сказал Энлилю: "Они убили
Небесного Быка, и они убили Хуваву, демона, поэтому один из них должен
умереть. Пусть это будет тот, кто рубил кедр, кто оголил наши горы от
кедровых стволов".
Тогда заговорил Энлиль: "Нельзя Гильгамешу умирать, ибо Гильгамеш -
царь. Умереть должен Энкиду". Слово взял Уту: "Они искали моей защиты,
когда шли убивать Хуваву, и я защитил их. Когда они убили быка, они
принесли мне в жертву его сердце. Они не сделали ничего плохого. Энкиду
невиновен, почему он должен умирать?" Это очень рассердило Энлиля, и он
разгневанно обернулся к небесному Уту, говоря: "Ты говоришь о них, будто
это твои товарищи! Но они согрешили, и Энкиду должен умереть!" Спор
продолжался, пока Энкиду не проснулся.
Когда он закончил свой рассказ, я тихо сел и старался, чтобы мое лицо
ничего не выражало. Какой ужасный сон! Он преисполнил меня страхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108