То, что я теперь испытывал, не было страхом, но что это?
Неуверенность? Сомнение?
Мы боролись, пыхтя, фыркая, приседая и выпрямляясь, ни на секунду не
выпуская друг друга из объятий. Никто из нас не уступал победы. Мы
смотрели друг другу в глаза. Глаза у него были глубоко посажены, и от
напряжения налились кровью и они горели поразительным огнем. Мы пыхтели,
выли, ревели и рычали. Я выкрикивал оскорбления на всех языках, какие
только мог вспомнить. А он рычал, как дикий зверь, как лев, царь равнин.
Я хотел убить его. Я молил, чтобы мне было дано переломить ему хребет,
услышать звук ломающегося позвоночника, швырнуть его, словно изношенную
тряпку, в кучу мусора. Такая ненависть наполнила меня, что у меня
закружилась голова. Никто и никогда не оказывал мне такого сопротивления.
Он был словно гора, которая вдруг встала в ночи на моем пути. Как я должен
был себя чувствовать? Я царь, непобедимый герой. Но я чувствовал, что не
могу его одолеть, и он меня тоже. Не могу сказать, сколько времени мы
боролись. Наши силы были равны.
Но во мне все-таки обитает божество, а Энкиду - простой смертный. В
конце концов моя победа была неизбежна. Я почувствовал, что моя сила не
убывает, а его - начинает слабеть. В конце концов я плотно поставил одну
ногу на землю и согнул колено, тем самым успев рвануть его вниз, так что
ноги под ним подкосились, и он потерял равновесие.
В ту же секунду вся моя ненависть к нему улетучилась без остатка.
Почему я должен его ненавидеть? Он был великолепен. Он почти равен со мной
силой. И так же как река сносит плотину, так моя любовь к нему смела
остатки гнева. Это была такая любовь, что она пронзила меня, как горячие
лучи солнца весной, и совершенно покорила меня. Я вспомнил о своем сне - о
той звезде, которая упала с небес и которую я никак не мог сдвинуть с
места. Во сне я с величайшим усилием поднял ее и отнес к моей матери,
сказавшей мне, что это мой брат, мой великий друг. Да, так оно и вышло. Я
никогда не встречал человека, который был бы мне почти равен, так подходил
бы мне, словно нас изготовил великий мастер, как две половинки одной вещи.
Я прильнул к нему в этот момент душою, словно мы были едины в двух телах,
столь долго разделенными, а теперь соединившимися. Вот что я чувствовал.
Вот что пробежало между нами, пока мы боролись. Я подошел к Энкиду, поднял
его с земли и обнял его с любовью. Мы оба зарыдали. Мы оба знали, что
происходило в этот момент между нами.
- Ах, Гильгамеш! - воскликнул он. - Нет в мире подобного тебе! Слава
матери, что породила тебя!
- Есть, есть еще такой, как я, - отвечал я. - Но только один.
- Нет. Ибо Энлиль дал царство тебе.
- Но ты мой брат, - сказал я.
- Но я же пришел сюда причинить тебе вред!
- Я так же отнесся к тебе. Когда я увидел, что ты заступил мне дорогу,
я представил себе, как переломаю тебе все кости, как разломаю тебе спину,
разбросаю тебя по кусочкам, как объедки.
Он засмеялся.
- Тебе этого не сделать, Гильгамеш!
- Не сделать, конечно. Но я хотел.
- А я хотел спустить тебя вниз с твоих высот. Я мог бы это сделать,
будь удача на моей стороне.
- Да, - сказал я, - мог бы. Снова можешь попробовать, если хочешь. Я
готов к этому и достойно встречу тебя.
Он покачал головой.
- Нет. Если я причиню тебе вред, я тебя потеряю и снова стану одинок.
Лучше быть тебе другом, чем врагом. Вот то слово, которое мне хочется
сказать тебе: ДРУГ. ДРУГ. Какое хорошее слово, правда?
- Конечно. ДРУГ. Мы слишком похожи, чтобы стать врагами.
- Да? - сказал Энкиду, нахмурясь. - А разве мы похожи? Как такое может
быть? Ты - царь, а я всего лишь... я... - голос изменил ему. - Я всего
лишь пастух и сторож, вот кто я.
- Нет. Ты друг царя. Ты брат царя.
Я никогда не думал, что когда-нибудь скажу такие слова кому-нибудь. Но
я знал, что они истинны.
- Если так, - сказал он, - значит, мы больше не будем бороться?
Ухмыльнувшись, я ответил:
- Конечно будем. Но будем бороться как братья. Идет, Энкиду?
Я взял его за руку. Забыта была свадьба, забвению предана девица Ишара.
- Пойдем со мною, Энкиду. К Нинсун, мой матери, жрице Ана. Я хочу,
чтобы она встретила своего второго сына. Пойдем же, Энкиду! Пойдем!
И мы пошли в храм Небесного отца и встали во тьме на колени перед
Нинсун, и у нас обоих было странное и прекрасное чувство. Я полагал, что
одиночество всегда будет со мною, и вот, пожалуйста, оно исчезло, словно
тать в ночи, как только появился Энкиду.
Таково было начало этой великой дружбы, подобной которой я никогда не
ведал ранее и не узнаю потом. Он был моей второй половиной, он заполнил
великую пустоту во мне.
Кое-кто сразу же распустил грязные слухи, что мы были с ним
любовниками, что мы любили друг друга как мужчина и женщина... Не верьте
этому. Ни крупицы правды в этом нет. Я знаю, что есть такие мужчины, в ком
боги смешали мужскую природу и женскую, так что у них нет нужды в
женщинах, ни любви к ним, но я к ним не принадлежу и Энкиду тоже. Для меня
союз мужчины и женщины - священная вещь, ее невозможно испытать одному
мужчине с другим. Хотя они убеждают нас, что они достигают такого же
блаженства с мужчинами, но, по-моему, они сами себя обманывают. Это не
подлинное единение. Будь оно подлинным... Я-то пережил это настоящее
единение в Священном Браке с жрицей Инанной, в которой живет богиня.
Инанна тоже - моя вторая половина, хотя и таинственная и непонятная. У
человека множество граней, как мне кажется, и он может любить мужчину
совсем иначе, чем то, что он находит в союзе с женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108